Трёхликий IV: Полководец
Глава 1
Висельный холм
Живым не место в мире мёртвых.
Преданный колдуньей воин, ярл Вьёрновой пади и по совместительству чемпион Тура исчез из материального плана и оказался в другом слое реальности. Обители неприкаянных и голодных призраков, рабов и слуг самой смерти.
Он пал туда, укрываясь волшебным щитом и только поэтому пережил первый удар чёрного, иззубренного клинка, способного разрубить саму душу. Молох, страж мира мёртвых, ужасный кентавр которому воин был дарован в жертву, ослеплённый куполом света, укрывшем воителя, закричал и прикрыл уродливую голову лапой, спасая глаза от слепящих лучей. Он ждал свою жертву, но оказался не готов к её появлению.
И отразивший нападение воин, воспользовался его уязвимостью.
Освещённый Крест, перекованный в солнечном колодце, покинул ножны подвижной молнией, ударил в уродливое, четырёхлапое туловище. Рассекая серую плоть, проник в его глубины, нанося страшную рану и возвращая иссушённой плоти подобие жизни.
Впервые за века своего существования Молох почувствовал боль и пролил на землю багровую жидкость.
Под чёрным солнцем мёртвого мира блеснул иззубренный клинок, чья рукоять была длиннее лезвия. Громом среди ясного неба прогремел новый удар, нанесённый рукой Молоха, и солнечными бликами разлетелся в стороны солнечный купол, прикрывающий воина. Там, где эти блики коснулись стража, его серая плоть окрасилась в живые цвета, ожила… и стала уязвимой. В отличии от нежити свет не обжигал ангела смерти и не калечил, но делал оболочку смертной, оборачивая серую пыль в давно ссохшихся венах вскипающей кровью.
Молох ударил снова, но не дав чёрному клинку добраться до тела, его отбросил Оплот.
Выкованный одним из восьми богов и освещённый светом, он стал достойным противником для благословлённого смертью оружия. Среди каменистых и унылых пустошей бездны, на потрескавшейся и лишённой красок земле, столкнулись два мира.
Миры света и тьмы. Мир живых и мир мёртвых.
Освящённая броня сопротивлялась энергиям бездны и хранила своего владельца. Обычный смертный стал бы безликим призраком, сбросившим пыль истлевшей плоти, но владыка Морран не только устоял, но и сохранил способность к действию.
Ярл пропустил удар уродливой лапы над головой и почувствовал, как когти зацепили покрытие закрытого шлема. Рванувшись вперёд излюбленным приёмом, он пронёсся мимо ужасной твари, отсекая одну из её нижних конечностей там, где плоти коснулся блик света.
Из культи ударила кровь, присоединяясь к той, что лилась из рассечённой грудины.
Воин пролетел мимо Молоха поднырнув под его удар и тот, потеряв конечность из передней пары, завалился вперёд. Огромный клинок был выброшен вслед обидчику размашистым выпадом и встретился с руной защиты, сломив сформированный ею купол, но не достигнув цели.
А затем волшебный меч свистнул, проносясь мимо стража повторно… и схватка закончилась.
Молох обернулся пылью. Чёрной истаявшей дымкой. Прахом подхваченным ветром. Кровью и тленом. Его голова, отделённая от туловища клинком волшебного меча, осталась цела. Виной тому был свет, вернувший серую плоть к подобию жизни.
Чёрные губы изогнулись, вещая проклятье на древнем, ужасном языке, но стальной, рыцарский ботинок, заткнул болтливую голову. Опираясь на лицо своего поверженного, но не мёртвого врага, ярл вонзил искрящейся меч в землю и осмотрелся.
Обломки склада, разбросанные повсюду обрывки шкур и щепа, провалились вместе с ним в ловушку устроенную Серрисой. Их раскидало по округе, среди покрытой трещинами земли и крови, пролитой Молохом.
Те части стража, которых коснулся свет, остались материальны и не считая головы были представлены кровью, полуистлевшей рукой, мелкими частичками разрубленных костей и плоти, а также кусками шкуры. Продолжая прижимать голову к земле, закованный в латы воин ударил мечом сверху вниз и повёл им в сторону, с хрустом взрезая квадратную челюсть. Голова утратила способность болтать, но глаза продолжали смотреть с невообразимой яростью, а язык извивался.
Трёхликий знал, что пока эта голова живёт, её хозяин не возродиться в новом теле. Не обретёт форму, способную атаковать его вновь. Такое существо как Молох невозможно уничтожить в царстве бездны, только изгнать на время или как это произошло в этом бою — обездвижить.
Ярл Въёрновой пади отыскал среди обломков обрывки верёвки и связав их между собой обвязал ими трофейную голову. Закреплённая на его поясе, она продолжала истекать кровью и издавала клёкот. Отрубленные на середине предплечья руки, что торчали из её черепа подобием оленьих рогов, без конца подёргивались, но говорящему за мёртвых было плевать.
Голова Молоха могла пригодиться.
Оставшаяся на земле кровь тоже была ценным артефактом и Морран собрал её прежде, чем продолжил путь. Свернув Оплот в походное положение, ярл устремился к ближайшему холму. Царство мёртвых, серое, безликое, смертельно опасное само по себе, вгрызалось в его доспехи, но те держались, не позволяя иссушить уязвимую плоть. Куда бы воин ни кинул свой взгляд, всюду его встречала сплошная бесцветная хмарь, в которой утопали холмы.
Будучи наследником человеческого и машинного разумов, трёхликий испытывал хандру, сожалея о произошедших событиях, но при этом не собирался сдаваться. Он знал, что сожаления о том, что Серриса предала его, не приблизят его к конечной цели. Ему не хотелось её убивать, некромантка была полезна.
Иногда польза перевешивает риски, но не в этом случае. Колдунья зашла слишком далеко. Настолько, что Морран считал, что её голова с лёгкостью заменит на поясе голову Молоха.
Попавший в ловушку ярл знал, что бездна — это обиталище мёртвых, осквернённых душ. Сюда попадают те, чьи души были поражены порчей некромантии. Призраки, колдуны, порождения их магии и брошенные места. Отражения забытых кладбищ, брошенных замков и тому подобных точек, где реальность материального мира истончилась, позволяя духам проникать в мир живых.
Взобравшись на холм, под сползающей, серой землёй которого белели бесчисленные кости, Морран осмотрелся.
В низине между двух земляных отвалов простёрлись покосившиеся дома. Они упирались в башню, которая перекрывала ущелье и теряла свои очертания в серой дымке. Сильно левее на холме стояла часовня. Справа, на аналогичном холме, болтался висельник на мёртвом дереве.
И конечно надгробия. Сотни надгробий на обоих холмах.
Опустив руку к поясу и сняв верёвочную петлю, воин поднял голову монстра на вытянутой руке и глядя в искажённые злобой глаза вытащил из-за пояса нож. Его лезвие вонзилось в лоб чудовища, заставляя торчащие из его головы руки вцепиться в латную перчатку ярла, но тот не повёл даже бровью.
Мофик, Тур и Хрост выстроились в одну линию. Руны разума и лидерства говорящий за мёртвых смазал своей кровью,
