ЗНАК ВОПРОСА № 4
2002
*
Редактор КАЛАБУХОВА О. В.
Издается с 1989 года
© Издательство «Знание», 2002 г.
СОДЕРЖАНИЕ
Алексеев А. С.
Д’АРТАНЬЯН И ТРИ МУШКЕТЕРА,
ИЛИ НАСКОЛЬКО ПРАВДИВ ДЮМА?
Баландин Р. К.
УХОДЯЩИЕ ЗА ГОРИЗОНТ?
(часть 4-я, заключительная)
Славин С. Н.
МАШИНА ВРЕМЕНИ XXI века?
ЧИТАТЕЛЬСКИЙ КЛУБ
Досье эрудита
Спрашивали? Отвечаем…
По следам сенсаций
Версии
Дорогие друзья!
Завершается еще один год нашего сотрудничества. Мы признательны вам, что, несмотря на все трудности, вы остаетесь с нами, и поздравляем вас с наступающим Новым годом.
Этот праздник всегда влечет за собой надежду на обновление. Наше издательство планирует в 2003 году порадовать вас новыми темами, рубриками. Надеемся, что вы и впредь будете верны нашей дружбе, поэтому приглашаем вас к сотрудничеству. Пишите нам, каким бы вы хотели видеть свой журнал. Ведь главная наша задача стать незаменимыми для вас, а для этого необходима обратная связь.
В будущем году мы планируем возобновить ряд подписных серий, закрывшихся ранее из-за материальных трудностей, которые наше издательство испытывало вместе с вами, вместе со всей страной. Теперь они позади. «Знание» вновь «встает на крыло». Мы планируем выпуск книг научной фантастики, исторических исследований, художественной литературы. Спешу вас порадовать, на всю продукцию нашего издательства для постоянных подписчиков будут предусмотрены скидки и льготы.
Также мы предпримем все усилия для снижения цены подписки. Коллектив нашего издательства сердечно поздравляет вас и ваших близких с Новым 2003 годом! Мы желаем вам здоровья, благополучия и творческих успехов!
До встречи в Новом году!
С уважением, директор издательства
Олег Нифонтов
А. С. Алексеев[1]
Д’АРТАНЬЯН И ТРИ МУШКЕТЕРА,
ИЛИ НАСКОЛЬКО ПРАВДИВ ДЮМА?
(исторический фон романа Дюма)
К читателям
Читатели, как известно, любят спрашивать писателей, кто послужил прообразом того или иного персонажа. В ответ писатели терпеливо объясняют, что нельзя отождествлять художественный образ и прототип, что писатель имеет право на творческий вымысел, хотя, конечно, реальные события неизбежно находят отражение, и т. д., и т. п.
Подобные вопросы не возникают, если автор описывает историческое лицо — например, Юлия Цезаря или Петра Великого (тут, правда, возникает другой вопрос: насколько описание соответствует исторической реальности).
Но есть промежуточная категория персонажей — исторических или полуисторических, которые своей всемирной славой обязаны именно художественной литературе. Таковы, например, леди Годива и Вильгельм Телль, принц Гамлет и король Лир; таков и человек, известный нам под фамилией д'Артаньян.
Он оставил в истории след вполне заметный, но все же не настолько яркий, чтобы встать вровень с Ришелье или Людовиком XIII. Дюма-отец узнал о д’Артаньяне из мемуаров, которые были изданы в 1700 г. — по словам Дюма, в Амстердаме у Пьера Ружа, а по словам современного французского издателя, в Кельне. Дюма использовал мемуары для создания серии романов о XVII веке; благодаря этим романам и их многочисленным экранизациям, появившимся после изобретения кинематографа, ныне в христианском мире трудно найти человека, который не слышал бы о д'Артаньяне.
Используя в качестве канвы повествования реальные события, Дюма руководствовался не столько исторической истиной, сколько стремлениям угодить вкусам своих читателей. Настоящий д’Артаньян родился около 1625 года, а в Париже появился в 1640 году, в самом конце правления Людовика XIII и кардинала Ришелье. Дюма произвел операцию на мягких тканях истории: он извлек покойного мушкетера из его эпохи и переместил в 1625–1628 гг., сделав его участником осады Ла-Рошели и запутанных отношений Анны Австрийской с герцогом Бекингемом. Операция прошла безболезненно: в XIX веке мало кто ощущал разницу между 1620-ми и 1640-ми годами. Ведь и Льва Толстого ветераны Отечественной войны упрекали за то, что персонажи его романа совсем не похожи на тех людей, которые в 1812 году воевали с Наполеоном, но кто из читателей «Войны и мира» помнит об этом сейчас?
В нашем сознании д’Артаньян и его друзья настолько срослись с эпохой Ришелье, что порой трудно понять, видим ли мы роман сквозь призму истории или историю сквозь призму романа. Однако с фактами не поспоришь; пока же подрастающий д'Артаньян играет с соседскими мальчишками, помогает отцу в виноградниках и гоняется за деревенскими красотками, у нас есть время всмотреться в тогдашнюю Францию.
ЭПОХА ЛЮДОВИКА XIII
Людовик XIII
В первой половине XVII века Франция с ее 15-миллионным населением была самой населенной страной Европы. Впрочем, страной в нашем современном понимании ее трудно назвать; недаром, по выражению Фернана Броделя, «имя Франции — разнообразие». Королевство Франция состояло из множества отдельных владений, каждое из которых жило собственной жизнью и даже говорило зачастую на собственном языке (впрочем, даже в середине XX столетия парижанин плохо понимал язык южнофранцузского крестьянина). Недаром д’Артаньян в своих мемуарах называет «своей Страной» не Францию, а Гасконь. Более того, ряд владений, прежде всего на западе, находился под властью одновременно и французского короля, и германского императора (или какого-нибудь германского князя).
События, описанные в «Трех мушкетерах», выглядят цепью случайных интриг, если не учитывать два обстоятельства.
Во-первых, вся Европа в XVI–XVII вв. являлась ареной противостояния католиков и протестантов — противостояния, напоминавшего иногда войну на уничтожение. Варфоломеевская ночь была не единственным, хотя и наиболее впечатляющим эпизодом этой войны, и один из советников английской королевы Елизаветы I всерьез задавался вопросом: «Теперь, когда общим замыслом является уничтожение всех наций, которые придерживаются другой религии, что станет с нами, когда исповедающие с нами одну религию будут полностью уничтожены во Фландрии и Франции?».
Во-вторых, короны двух великих европейских государств — римско-германской Империи и Испании с ее заокеанскими колониями — оказались тогда в руках австрийского католического дома Габсбургов, который в 1618–1648 гг. вел со своими противниками так называемую Тридцатилетнюю войну.
Франция была страной по преимуществу католической, протестантов в ней было лишь 6–7 %. В периоды гонений они собирались на молебны по ночам, и их прозвали гугенотами — по
