в кабинете профориентации.
— Ты жизни-то вообще радуешься?
— Что?
— Ну, ты всегда какая-то мрачная и неразговорчивая. Не хочешь поговорить об этом? А то я приглашаю тебя по доброте душевной, а ты постоянно про эти книжные… Неужели не хочешь жить как-то активнее?
Я тут же процедила: «Не интересует!» — и немедленно покинула кафе. Судорожно глотая воздух, я не могла сдвинуться с места.
***
— Какая досада!
Тем вечером я заглянула в кулинарию, где работала тетя, и, попивая саке, сокрушалась по поводу произошедшего днем.
С недавних пор я частенько захожу сюда, чтобы поесть стряпню тети Момоко. Дружелюбный и общительный хозяин ресторанчика господин Накасоно в этом смысле был отличным напарником для тети. Но, словно забывая лица и имена многочисленных посетителей, господин Накасоно не мог запомнить и меня, поэтому каждый раз, когда я приходила, он называл меня то Микако, то Юкако. Я прощала ему это, потому что он и в следующий раз бы ошибся, поэтому смирилась.
В тот вечер он вообще назвал меня Тэруко, что даже близко не было похоже на мое имя, но меня, переполненную гневом, это вывело из себя.
— Эй, не надо устраивать возню, где работают! — стоя за прилавком, сказала мне тетя так, как обычно говорят пьяным. Я и правда перебрала.
— Но мне так обидно! И от того, что он мне сказал, но больше от того, что я не смогла ему ответить!
— Да-да, тебе досадно, понимаю.
Напившись, я еще сильнее разозлилась на его высокомерие. Вдобавок ко всему, его, как назло, тоже звали Вада. Это расстраивало меня еще больше.
— И вовсе не назло. Вада — очень распространенная фамилия. Он же не по собственному желанию получил ее, — изумленно заметила тетя.
— Но мне это не нравится. Стоит вспомнить о нем, как и о Ваде думать начинаю.
— Ты думаешь о коллеге?
Тетя с многозначительной улыбкой посмотрела на меня, на что я сердито ответила:
— Нет! Я про этот разговор.
— Ну, если он так тебя раздражает, то зови его «Вада номер два», — предложила тетя. Весьма уничижительная кличка. — То есть ты не понимала, что он приглашает тебя?
— Нет, это я понимала, но не поняла, почему вдруг резко разговор зашел об этом.
— Получается, ты разозлилась на то, что он позвал тебя на свидание, потому что ему показалось, что ты этого хотела.
— Вовсе нет. Неужели я похожа на такого человека?
— Ну, с точки зрения Вады номер два, да, — прохладно заметила тетя и невинно пожала плечами. — Но в тебе и правда что-то такое есть, Такако.
— Что-то такое?
— Что-то легкомысленное.
— Я вообще никогда так себя не веду.
— Не ведешь, но так кажется. И это может привести к еще более глупым ситуациям.
Услышав это, я вздрогнула. И вспомнила.
— Неужели… Однажды я столкнулась с этим…
— А, ты про период затворничества в книжной лавке?
— О чем вы? Хватит придумывать странные названия.
Тетя Момоко рассмеялась.
— Но я люблю и эту легкую безалаберность, и твою доброту, Такако, — тепло улыбнулась мне тетя. Ее мягкие волосы сияли в лучах света.
Я мгновенно обрадовалась ее откровенности, но, трезво поразмыслив, поняла, что она назвала меня безалаберной.
— Не понимаю: вы меня похвалили или поругали?
— Ох, хвалю, конечно, — снова усмехнулась она. — Но, возвращаясь к нашему разговору, пусть тот Вада номер два так решил, но это не значит, что ты такая. Он просто отнесся к тебе с предубеждением. Главное, Такако, ты такая восприимчивая, лучше не подпускай людей, которые негативно на тебя воздействуют.
— Но ведь он старший коллега…
— Поэтому тебе надо излучать ауру, которая так бы и говорила: «Не подходи ко мне». И если это произойдет, то даже до такого тупицы, как он, дойдет.
— Эх, я так не умею.
— Вот потому я и говорю, что ты добрая, Такако. Но я считаю, что тебе всегда нужно оставаться такой, — сказала тетя и похлопала меня по плечу.
— Чего это вы?
— Ты, конечно, многое теряешь, но таков твой характер.
— Что?
Я не совсем поняла, но вроде я должна оставаться такой, какая я есть.
— Но есть и такие люди. Эгоцентричные. Но ты не должна быть такой, Такако.
Какой тяжелый разговор. Я вспоминаю о том болезненном опыте. Я считала, что он выбрал меня, но все на самом деле было не так. Такая, как я, просто была удобной. Из-за этого я ненавидела саму себя, и мне было нестерпимо больно, но очевидно, что я тоже была виновата в этом.
— Вообще, в мире полно разных людей. И просто это Вада номер два считает себя центром вселенной. Но я не очень хочу читать книгу про второстепенного героя.
Тетя Момоко показала язык, точно капризный ребенок.
— И все же жизнь коротка. В твоей истории должен быть не такой человек, а тот, кто всегда будет выбирать тебя и ни на что не променяет. Понимаешь, о чем я?
— Да, прекрасно понимаю.
Мне и правда показалось, что я все поняла. Кажется, это очень тесно связано с тем, что я думала в последнее время о Ваде. Он выбирал меня, потому что я — это я. Вада (не тот, который номер два) считает так же? Мне никто другой не нужен, кроме него. Другого такого просто нет.
— Вот, хорошенько это запомни. Это совет от опытного человека.
— Хорошо.
Хоть этот разговор начался странно, но тетя сказала дельную вещь. Я искренне согласилась с ней.
***
Со следующего дня все основное время я проводила на работе, потому что от срочного клиента пришли правки и появился новый свод правил. Возможно, благодаря этому у меня совсем не было времени беспокоиться о Ваде номер два.
И когда вечером я, уставшая, ушла с работы, выполнив кучу дел, то по привычке пошла в «Субоуру». Не для того, чтобы встретиться с Вадой, а просто спокойно попить кофе. Я стала уже полностью зависима от него. Самой смешно.
Стоило мне открыть дверь, как до меня донесся чей-то громкий голос, и я сразу поняла, что господин Сабу здесь: он и правда сидел за стойкой и разговаривал с хозяином кофейни.
Мы обменялись короткими приветствиями, после чего я села рядом с господином Сабу и, так как я была очень голодна, заказала вместе с блендом неаполитанскую пасту и салат.
— Эй, Такано! Сделай неаполитану! — крикнул хозяин в сторону кухни.
— Хорошо! — несмело ответили оттуда.
— Кстати, в прошлый раз он все ходил вокруг да около тебя и Вады, Такако. Этот болван ничего не сказал? — спросил меня хозяин, вспомнив о подозрительном поведении Такано.
— Нет-нет, ничего особенного.
— Если будет раздражать, можешь дать ему подзатыльник.
— Что
