завершил вызов, и, остановившись в коридоре, резко ударил со всей силы в стену. Боль пронзила костяшки, но в этот момент я почти не ощущал её. Всё моё существо было охвачено яростью и жаждой мести. Настя, теперь моя, и я любой ценой защищу её от этих гнусных ублюдков, даже если для этого мне придётся погрузить весь мир во тьму и пролить реки крови.
Глава 6. Доменико
Когда мне, наконец, удалось взять свой гнев под контроль, я направился к себе в кабинет. Этот проклятый Смирнов не знает, с кем связался. Но сначала необходимо разобраться с Микеле и прояснить ситуацию. И я чертовски, блядь, надеялся, что де Лука образумится и не свяжется с русскими. У меня было и так слишком много дерьма, помимо него, и мне совсем не хотелось вести войну сразу на двух фронтах. Поэтому мне придётся действовать решительно, чтобы защитить своё положение и собственные интересы.
Я опустился в кожаное кресло за массивным дубовым столом. Сжав в ладони тяжёлый хрустальный стакан с терпким, обжигающим виски, я сделал глоток, ощущая, как жидкий огонь разливается по телу. Этот напиток всегда помогал мне успокоиться и взять эмоции под контроль, но сейчас даже он не мог полностью унять бушующую во мне ярость.
Сделав ещё один обжигающий глоток, я набрал номер Микеле. Тихий щелчок в трубке оповестил о том, что он ответил на вызов. Я глубоко вдохнул, пытаясь унять бушующие внутри эмоции, и произнёс:
– Микеле, ты и вправду собираешься заключить сделку с русскими?
– Доменико. Вижу, у тебя хорошие шпионы… или слишком болтливая невестка. – раздался его насмешливый, но в то же время раздражённый голос.
Я сделал глубокий, дрожащий вдох, пытаясь сдержать закипающую внутри ярость. Мои пальцы сжали стакан так сильно, что костяшки побелели, а стекло жалобно затрещало, грозя вот-вот разлететься на осколки. Казалось, ещё немного, и оно разобьётся в моей ладони, разорвёт кожу и заставит кровь струиться по пальцам. Мне хотелось разбить этот чёртов стакан, разнести к чертям всю эту грёбаную квартиру – лишь бы избавиться от всепоглощающего чувства ярости, грозившего вырваться наружу. Нет, я не могу позволить себе сорваться. Сейчас от моего самообладания зависит слишком многое.
– Неважно кто мне сказал это, главное, то, насколько это информация, достоверна? – произнёс я ровным, лишённым всяких эмоций голосом. – Ты же понимаешь, что, если ты выберешь их сторону, ни о каком перемирии между нами не может идти речи?
Повисла оглушающая тишина. Я напрягся всем телом, чувствуя, как по спине пробежал холодок. От ответа де Луки зависит, разразится ли очередная кровавая война на улицах Италии. Если Микеле свяжется с Братвой, последствия могут быть катастрофическими, и унесут сотни, а может, и тысячи жизней. Мои люди готовы по первому моему слову выйти на улицы и начать беспощадную бойню, но я чётко осознавал, что это приведёт лишь к большим потерям с обеих сторон.
– А оно мне нужно вообще? – вдруг расхохотался де Лука, его голос звучал издевательски и отвратительно. – Я могу получить куда больше, если заключу соглашение с Братвой.
Я сжал трубку телефона так крепко, что костяшки пальцев побелели, а ладони покрылись испариной. Внутри меня бушевала ярость, словно адское пламя, грозящее вырваться наружу и поглотить всё вокруг. Каждая клетка моего тела пылала от гнева, и лишь титанические усилия воли позволяли мне сохранять хоть какое-то подобие самообладания. Мысли в голове метались с неистовой скоростью, пытаясь просчитать все возможные исходы, взвесить каждое слово, каждое действие. Я с трудом заставил себя дышать глубоко и ровно.
– Даже ценой жизни своей сестры? – процедил я сквозь стиснутые зубы.
В глубине души я надеялся, что для Микеле, его близняшка всё-таки что-то значит, что он не сможет предать её. Ведь если бы я был на его месте, я не был уверен, что смог бы начать войну, зная, что в семье врага моя родная сестра, с которой рос в одной утробе.
Тишина, повисшая между нами, казалась оглушающей. Микеле молчал, и я чувствовал, как напряжение между нами нарастает, словно невидимая пружина, готовая в любой момент распрямиться и разорвать нас в клочья. Мне казалось, что я слышу, как каждая секунда отсчитывает последние мгновения перед неизбежным взрывом.
Наконец, после мучительно долгих секунд, Микеле ответил, его голос звучал сдержанно и непривычно серьёзно:
– Что ты хочешь от меня, Моррети? Ты действительно готов заключить перемирие между нашими организациями? Ради порта и возможности перевозить оружие через мою территорию?
Я почувствовал, как внутри меня всё сжимается от гнева. Микеле как будто бросает мне вызов, проверяя, насколько я готов пойти на уступки ради сохранения хрупкого мира между нашими кланами. Словно хочет увидеть, как далеко я зайду, чтобы избежать кровавой войны.
– Это будет выгодно для нас обоих. Не только Коза Ностра выиграет от этой сделки. – ответил я, стараясь сохранять спокойствие в голосе. – Для вас ничего не изменится, кроме того, что вы будете получать свой процент с каждой нашей сделке, которая будет устроена через вас. Деньги никогда лишними не бывают, и, помимо всего этого, разве само перемирие между нами не стоит того?
Я сделал паузу, мне так не хотелось произносить следующие слова, но я понимал, что это единственный способ достучаться до Микеле.
– Ты женился и скоро заведёшь наследника, неужели ты не хочешь, чтобы твоё дитя увидел свою тётю? А в будущем, когда Марсела забеременеет и родит ребёнка моему брату, чтобы ваши дети дружили?
– Не знал, что ты такой сентиментальный. – хохотнул он, как будто всё это было какой-то грёбаной шуткой. – Но не надо приплетать сюда мою сестру и гипотетических детей.
Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя на коже красные отметины. Неужели этот упрямый ублюдок не понимает, что всё, о чём я говорю, – это спасение нас от бесконечной войны?
– Дети твоей сестры и моего брата – это будущее наших семей и кланов. Неужели ты готов отвергнуть Марселу, и поставить под угрозу жизнь своих людей, ради сделки с Братвой? Ты, конечно, уже и так оттолкнул сестру из-за того, что она выбрала Алессио, но благодаря их браку, мы можем
