И плевать, что этот выпуск сорвет корку со старых ран множества семей.
Зазвонивший мобильный телефон заставил Вильду вздрогнуть. Девушка ответила и присела на надувную кровать, которую еще не успела сложить после ночевки.
— Привет! — бодро поприветствовал Ральф на той стороне. — Время еще есть, так что рассказывай, как все прошло. Я обязан узнать обо всем первым.
— Чего ты ждешь? — потерла переносицу девушка.
— Что ты смогла увидеть? Узнала, почему пацан стрелял?
— Ничего. Ничего я не узнала, — от неловкости Вильда хмуро уставилась в стену.
— Это шутка? Там полегло море народу. Наверняка в школе царила паника, страх, боль! Хоть что-нибудь. Хоть какие-нибудь следы точно остались. Сильнейшие человеческие эмоции не могут просто так взять и выветриться. Ты же сама говорила об этом, Ви!
— Да, говорила.
Девушка страдальчески посмотрела на потолок и заправила пряди каштановых волос за уши. Как ему объяснить то, что для нее самой осталось неясным?
— Ты говорила, что именно эти эмоциональные следы и отмечают места смерти. Они будто насыщают сам воздух напряжением, тем самым чем-то, что шевелит волосы на затылке. Так что, в целой школе, где был массовый расстрел, не осталось никакого следа от убитых? Хочешь сказать, в Третьей Старшей Школе Пригорода-3 до сих пор благоприятная аура?! Я в жизни не поверю. Мне кажется, ты что-то такое узнала, о чем не хочешь говорить.
— Ральф! Я серьезно! Ни единого следа.
Несколько секунд Вильда слушала равномерное непонимающее сопение друга. Он медленно мирился с разочарованием.
— Но… — наконец, тихо заговорил он. — Почему? Это ведь неправильно, насколько я понимаю.
— Кошмарные события всегда оставляют после себя целый сгусток смешанных негативных переживаний погибших, это так. И когда я вошла в школу, то надеялась ощутить что-то подобное сразу, но… Было спокойно. Пусто. Чтоб ты понимал, я намеренно выбрала местом ночевки кабинет литературы. Потому что здесь все началось. Но все так и осталось спокойным. Я бродила по коридорам, заходила в другие комнаты, но нигде не было ни частицы переживаний, оставленных в тот роковой день. Я хочу сказать, Ральф, что такого не может быть. Это не был внезапный несчастный случай, унесший жизни с такой скоростью, что никто ничего не успел осознать, чтобы, как минимум, испугаться.
— Я и говорю. Есть мысли, почему так получилось? Может, школу после этого слишком тщательно отмыли?
— Нет, — Вильда поднялась и подошла к доске. Она протянула ладонь вперед, будто пытаясь нащупать что-то в воздухе. — Выбросы чувств существуют независимо. Раз появившись, они остаются навсегда. Их основная задача — предупреждать об опасности места, где человек погиб, — девушка сжала пальцы и разжала.
На этом месте когда-то стоял Алан Чесский и убивал. Он наверняка испытывал хотя бы ярость. Но воздух здесь не казался прохладнее или гуще, не стрелял по кончикам пальцев, как привыкла чувствовать Вильда. Никаких отличий от остального воздуха в аудитории.
— Я бы сказала, что здесь была некая сила…
— Сила? — не понял Ральф.
— Нечто, что обитает в плане, где существуют последние эмоции погибших. Это нечто было в школе после трагедии и избавилось от «следов».
— Странно звучит.
— Согласна. Я с таким никогда не сталкивалась.
— Потусторонний стервятник. Труди Блум заценит.
— Для Труди я изучила сценарий, — Вильда обреченно выдохнула. — Это несправедливо. Я шла сюда, уверенная, что отголоски тех несчастных детей прольют свет на произошедшее. Я хотела понять, почему Алан сделал то, что сделал. Но вместо этого просто поспала в пустой школе…
— Ладно, Ви. Не расстраивайся, — Ральф тихо посмеялся. — Я не стал меньше верить в твои способности.
Сердце Вильды забилось учащенно, подогнав кровь к щекам. Ничего не изменилось — ее способности были по-прежнему при ней. Всякое сомнение в них или намек на сомнение вызывало в девушке острую реакцию.
Выглянув в окно, она отчетливо видела идеально чистый школьный парк, огражденный сеточным забором. Но стоило перенести взгляд дальше, за изгородь, как пространство начинало рябить. То тут, то там она видела едва заметные колебания или свечения.
На обочине, возле тротуарной плитки розовело полупрозрачное миниатюрное облако — след испуга погибшего под колесами кота. Под яблоней, что росла через дорогу, рассыпались мелкие бурые клубящиеся сферы — остаточная боль выпавших из гнезда птенцов… Мир кишел отголосками, они были повсюду.
Но только не здесь.
Глава 4
— Он стоял вот здесь на коленях и умолял.
— Вот тут?
— Да, прямо под доской.
— И ты слышала, как он умоляет?
— Да, он плакал.
— Господи! — Выпучив круглые серые глаза, Труди Блум посмотрела прямиком в камеру и растянулась в улыбке. — Алан Чесский до сих пор страдает здесь! В этой школе! Представляете? Что он говорил, Вильда? Остальные дети были с ним?
Вильда помотала головой и указала на пол возле доски. Она заговорила с неподдельными чувствами:
— Он стоял здесь в три часа ночи. Я прогуливалась по коридору, как услышала всхлипы. Захожу, а он стоит…
— Он был прозрачным? Какой он? — торопливо перебила Блум.
— Словно живой, — ответила экстрасенс. — Запросто можно было воспринять ситуацию, как злую шутку, если бы у Алана был брат-близнец.
— С ума сойти! — ведущая передачи снова резко повернулась к камере, тряхнув двумя белобрысыми хвостиками. — Кстати! Этот контакт призрака убийцы и Вильды попал на камеру. Внимание на экран!
В эфире появился видеоролик, снятый камерой, с которой Джефф ночевала в школе. Режим инфракрасной съемки добавил картине жуткости, выкрасив все в округе в бледно-зеленые цвета. Вильда казалась одержимой на этом видео и пугала еще сильнее, чем ожидание призрака. Неестественно серокожий худой силуэт с демонически сверкающими глазищами застыл возле школьной доски на несколько секунд. Затем поднял руку, обтянутую рукавом черной водолазки.
— Почему ты плачешь? — спросила Ви пустоту. Выдержав паузу, она продолжила: — Они мучают тебя? Как… как тебя освободить? — снова пауза. — Ты правда жалеешь?
Видео пропало и снова на экране возникло крупным планом округлое вечно удивленное лицо Труди.
— Массовый убийца раскаивается?! — ахнула она.
— Он сказал, ему нет покоя, — утвердительно закивала Джефф. — Он плакал, просил прощения. Просил передать родственникам убитых, что ему жаль. Лишь после смерти Алан осознал, как примитивна была его злоба. Осознал, что она не стоила тех жертв. Теперь же он застрял здесь, попал в бесконечный цикл, где вынужден снова и снова переживать тот день.
— Кошмар какой! А что насчет остальных детей, Вильда? Ты их чувствовала? Видела?
— Нет. Их души покоятся с миром.
— Уф, вот эта информация — бальзам на душу их родителям. Похоже, теперь рассказы местных школьников про привидение перестают быть просто страшилками. Дети могли видеть Алана, застрявшего между
