компанию, а не какую-нибудь коллекцию) из двух отечественных, маленьких и совсем не натуральных. Затем приехала с Америки. Они, хоть и стоили не малых денег, были поистине великолепны и превзошли все ожидания.
Какая хорошая компания получилась! Игорь Григорьевич и четыре игрушечные девочки. Они для него были всем. Он был для них и папой и строгим учителем и веселым другом. Игра-жизнь включала в себя все стадии из настоящей жизни. И завтраки с ужинами и уроки и игры, и укладывание в постель. Он покупал для них одежду и обувь, купал, когда родителей не было дома, даже наказывал. И никто, никто не знал о его страсти. На душе было радостно, день проходил в ожидании встречи с девочками, вечер планировался заранее.
Это случилось недавно. Несколько лет назад. В какой-то момент, Игорь Григорьевич возненавидел кукол. Он смотрел на них. Они были какие-то не натуральные. Рот с губами явно несимметричен, материал – груб, даже пальцы рук, своей ненатуральностью, внушали отвращение. Схватив нож, Игорь начал резать кукол. Он рвал их на части, раздирал одежду, исполосовал и конечности, и лица. Вспышка гнева закончилась так же быстро, как и началась. Куклы валялись по комнате, жалкие и искусственные. Под нож были пущены платья и детская обувь. Собрав все в мешки, он вынес их на помойку. Не испытав никакого сожаления от случившегося, забросил мешки в контейнер и вернулся домой.
Период депрессии длился два года. И ничего не радовало. За это время он попытался усыновить живого, настоящего ребенка. Собрал кучу документов, предоставив их на рассмотрение в органы опеки, но получил отказ, попробовал даже обжаловать решение в суде, но оно осталось в силе. «Государственная машина» не приняла никаких доводов. Не помог даже нанятый адвокат. Поездка в Египет вернула Игорька к жизни. Опять куклы. Только натуральные. Забальзамированные, отлично сохранившиеся. Каир, Национальный музей, Гиза, Луксор и везде куклы. По всему Египту. Зачем использовать искусственный материал, когда есть настоящий и технологии, способные на многое?! Так появилась Идея. Будучи совсем не глупым человеком, Игорь Григорьевич всерьез занялся Египтологией. Теперь он каждый год ездил в Египет. Пляжный сезон его не интересовал, тур выбирался по минимальным критериям. Он ездил по стране, смотрел музеи, читал литературу, пытался понять секреты сохранения тел. Информации было мало. И опять поездки, литература, интернет. Из кучи полученной информации, золотых крупиц познаний мумификации и бальзамирования, набралось скудное количество. Общее понимание процессов – имелось, желание –не улетучилось, осталось попробовать на практике. Мумификация предполагала два пути, заставить время остановиться (ну или максимально замедлить) у мертвого тела и прижизненная процедура. Маленький вопрос-где взять материал?
Маленький вопрос превратился в большую проблему. Человеческий материал на рынке не продавался, по интернету заказать было невозможно, получить согласие на эксперименты от живого человека-не реально, экспериментировать с телами умерших-не законно. Возникла тупиковая ситуация. Игорь Григорьевич перебрал в голове все возможные варианты. Вывод его опечалил. Получить законным путем тело или живого человека-невозможно. А получить такое-же тело ребенка, подростка-не реально вдвойне.
Он не мог есть, спать, на лекциях вел себя как инертное тело, начитывал материал и уходил. Печаль охватила сознание, неужели не удастся применить знания на практике? Неужели он так и останется один в этом мире, без друзей – кукол? Неужели все зря? Эти поездки за границу, куда было потрачено много денег, эти чтива перед сном о процессе выемки внутренних органов без существенного повреждения тел? Идея съедала его изнутри, выжигала вопросом. Мозг прокручивал сотни вариантов.
Ответ пришел неожиданно. Умер коллега по институту. Не молодой профессор с кафедры, где преподавал Игорь Григорьевич. Последний не любил такие мероприятия из-за людей, которые собирались на кладбище, потом в столовой или кафе, много говорили о покойном, пили водку, ели рис с изюмом. Это выглядело фальшиво. Настоящая скорбь не любит разговоров и людей. Только тишину и мысли. А какая же скорбь-в смерти? Тем более для старого, истерзанного болезнями тела?! Нет. Это радость. Это избавление от мук, суеты и переход в иное состояние. – Эй, люди, – думал Игорь Григорьевич, сидя за столом в столовой, – почему вы не радуетесь? Где фейерверки? Где шампанское и музыка? Зачем эти помины? В слух говорить не стал. Традиция, все упиралось в традицию. Нельзя пить шампанское на похоронах, нельзя смеяться и радоваться. Нельзя запускать салюты. Тело в гробу, в земле, никому его больше не надо, он никому не нужен. Ну придут через месяц-два, уберут венки. Через год поставят памятник и будут посещать раз в году клочок земли на кладбище, пока сами не слягут рядом. Тут он замер и даже не донес ложку с рисом до рта. Со стороны это выглядело нелепо, но ход мыслей дал идею, после которой начала формироваться последовательность действий. Похороны-тело в гробу-извлечь и восстановить могилу-создать куклу и никто, ничего не узнает. Никто-ничего-никогда. Неделю, две, никто не появляется у могилы родственника на кладбище – совсем. Ждать долго нельзя. Тело начнет разлагаться. Ну день-два, пусть еще несколько. Потом нужно извлекать, вывозить в гараж, мумифицировать и готово! Новый друг, новая страсть. Его аж затрясло мелкой дрожью от предвкушений. Он заулыбался. Сосед суровый, еще не старый преподаватель, принявший «дозу спиртного на грудь», внимательно посмотрел на него:
– Ты чего? Тебе – весело?
Пришлось оправдываться, что вспомнил смешной случай из жизни покойного. Сосед успокоился. Помины продолжались. Уходить сейчас опять – таки было не традиционно. Еле дождавшись окончания, Игорь Григорьевич бежал домой и свою идею наращивал деталями, как мясом – скелет. О смертях можно узнавать из телевиденья, газет, нужно только дождаться нужного момента. Дети ведь тоже умирают?!
По дороге он встал и замер. Иная идея перевернула его сознание. Зачем сидеть и ждать, когда ребенок умрет? Зачем полагаться на волю случая, если ОН сам может быть ТЕМ САМЫМ случаем?!
Глава 7.
(2005 год). Перевод и динозавры.
Опер пришел в Главк с «земли[1]», где проработал 6 лет, маловато конечно, что б заматереть, но достаточно, что б научиться получать и анализировать информацию, ловить и «колоть[2]» жуликов, знать твердые основы личного сыска и уметь работать как одному, так и в команде таких же конченных идеалистов, делающих мир чище, как – он. Перевестись в Главк помог случай и, как сказал один из его настоящих коллег – ретроградный Меркурий (многозначительно – палец вверх)! Все опера-чудики, у всех-свои фишечки, этот-был помешан на звездах, расположении планет, солнечной активности и лунных затмениях. Опер – в Меркурий (который еще и ретроградный) не верил. Воля случая, судьба.
