Почему я думаю, что Дроздов работал не самостоятельно? Во-первых, как нам известно, он не агент, а всего-навсего полицай. Во-вторых, за два с лишним года работы в экспедиции он абсолютно ничем себя не проявил. Все это вместе взятое дает основание полагать: его нашли недавно и заставили работать. Так или иначе, проблема у нас с вами пока одна: максимально усилить розыск Дроздова и «Бородача».
Что надо сделать? Первое: выяснить, кто приезжал в город в эти дни в командировку, в гости и по другим делам. Второе: установить и соответственно проверить всех лиц, проявляющих интерес не только к геологам, но особенно к ходу расследования по делу Зайцева. Причем обязательно надо сохранить видимость, что этим делом занимается милиция. Черенкову — усилить работу в экспедиции. Далее, взять под наблюдение все столовые и закусочные.
Подполковник спросил Оллонова, запросил ли тот архивно-следственное дело на Дроздова и, получив утвердительный ответ, сказал:
— В деле наверняка есть дактилоскопическая карта с отпечатками его пальцев, а они нам сейчас очень нужны...
IX
Солнце с каждым днем дольше и дольше дежурит над горизонтом. Даже в морозные дни, когда вокруг неяркого диска появляется радужная корона, на него приятно и радостно смотреть. Воздух еще звенит от стужи. Но приближение весны ощутимо. Автомашины приходят из-за гор забрызганные грязью, с цепями на колесах, а в распадках вдоль автозимника заметно оседает потемневший снег.
В один из весенних дней в Адычан прибыл министр Госбезопасности республики полковник Вагин. Среднего роста, крепко сбитый, волосы, тронутые сединой.
— Узнаю норов! — были его первые слова, когда он вошел в кабинет и поздоровался с Турантаевым за руку.
— Не понял вас, Борис Иванович.
— Сейчас поймешь, — загадочно усмехнулся Вагин. — Ты сейчас — туго натянутая тетива. Что, не так?
— Вот вы о чем, — хмуро улыбнулся Турантаев. — Каюсь, малость есть. Конечно, точно еще не установлено, что у нас начал орудовать шпион...
— Считай, установлено!
По заключению экспертизы, что привез с собой министр, отпечатки пальцев Дроздова оказались идентичными отпечаткам, оставленным на бланке с расчетами Орешкина.
— А что дополнительно дала химия?
— Химия? Больше ничего. Это дело, сам понимаешь, пока еще мало изучено. Но теперь и без химии ясно. Не брал же этот кочегар бланки для того, чтобы посмотреть и положить обратно. Наверняка сфотографировал... или переписал. Последнее, конечно, маловероятно.
Для полной ясности Турантаев решил сообщить министру мнение капитана Оллонова о том, что расчеты минералоискателя — слишком незначительная цель для специального агента, с таким трудом прибывшего из-за рубежа.
— Резонно. Расчеты минералоискателя — скорее всего побочное задание. Но нам, — Вагин в раздумье сдвинул широкие брови, подошел к карте района и слегка коснулся пальцем одной из точек на ней, — нельзя нам забывать и это. Вполне допустимо, что их могла заинтересовать деятельность геологической экспедиции в целом, в том числе и научная работа главного инженера. Да и сам Орешкин. Хотя дело не столько в нем, сколько в том, что делается или может делаться в его окружении. Посудите сами, в прошлом инженер-конструктор военного завода. Сейчас ищет сырье для оборонных целей. Взять все это в совокупности — игра стоит свеч. Не исключено, что они попытаются скомпрометировать инженера, запугать, начнут шантажировать, чтобы заставить его работать на себя.
— Ничего у них не выйдет. Я знаю Орешкина и ручаюсь, что этот орешек им не по зубам.
— Каким орешком для них окажется Орешкин, Айсен Антонович, покажет будущее. А сейчас за инженером, за его работами — глаз да глаз.
Увидев за окном знакомую фигуру, министр обернулся к Турантаеву:
— По-моему, Черенков. Как он у вас, пришелся ко двору?
— Жаден до работы лейтенант. Берется за дело с огоньком. Лекция у него сегодня, кстати, у геологов.
— Итак, Айсен Антонович, — вернулся Вагин к обсуждаемой теме, — все силы сосредоточить на розыске Дроздова и таинственного Бородача.
X
Лейтенант Черенков шел к геологам. И хотя он хорошо подготовился, на душе у него было неспокойно. Ему еще никогда не приходилось выступать перед большой аудиторией.
В клубе его встретили десятки откровенно любопытных, внимательных глаз, и он с непривычки немного растерялся. Инженер Орешкин, оставшийся за начальника экспедиции, представил Черенкова собравшимся.
...Отведенные для беседы сорок пять минут истекли, а Черенков продолжал говорить.
Когда лекция закончилась, Орешкин от имени слушателей поблагодарил Черенкова и пожал ему руку. Пока люди выходили из клуба, Орешкин и лейтенант разговаривали на сцене. Вскоре к ним подошел Павел.
— Юрий Васильевич, познакомьтесь: мой племянник Павел.
Черенков подал руку:
— Очень рад...
— Я тоже рад познакомиться с вами, — подхватил Павел. — С удовольствием послушал вашу беседу. Содержательная, нужная. Заставит кое-кого задуматься. Ротозеи-то у нас еще не перевелись.
Черенков невольно взглянул на главного инженера и заметил, как при этих словах лицо инженера передернулось. Чтобы как-то сгладить неловкость, лейтенант дружелюбно похлопал Павла по плечу:
— Павел, — не знаю, как вас по батюшке, — не надо комплиментов...
— Павлом Ильичем меня величают. Нет, я серьезно. Вот, к примеру, буквально два дня тому назад ко мне подошел один субъект и, знаете, чем он у меня интересовался? Расспрашивал, есть ли у нас, в Якутии... военные аэродромы.
Черенков, ничем не выдав своего удивления, подчеркнуто строго сказал:
— Ну, знаете, с этим шутить...
— Я не шучу, товарищ лейтенант. Слово солдата! Я еще спросил, зачем ему это. Пишу, говорит, книгу о заполярной Якутии и нужно, конечно, опустить в описании те районы, где возможно наличие военных объектов. Этот субъект, по-моему, — Павел заговорщически подмигнул, — заслуживает вашего внимания. Я правильно понимаю?
Черенков похвалил Павла и спросил, знает ли он этого человека.
— Раззява! — Павел хлопнул себя по лбу. — Я даже имени его не спросил, не то что фамилию и адрес. Никакого значения сначала не придал. А вот сегодня послушал вас — спохватился: какую допустил промашку! Вот почему я и говорю: ваша беседа очень нужная, полезная.
— Интересно. Обратился именно к вам? А почему?
— А шут его знает. Может, потому, что я был в форме.
— А до этого или после вы его не встречали?
Павел отрицательно покачал головой.
— Павел Ильич, вы солдат, и вы, конечно, понимаете: то, что вы рассказали, весьма серьезно. Хотя вряд ли так станет действовать настоящий враг.
— А мне откуда знать!
