лично не знал, но много раз видел на портрете, висевшем в коридоре кафедры тактики.
Маршал ван Гоорн в свое время был заслуженным военачальником королевства, но прославился, увы, печально: последним в своей карьере сокрушительным поражением в битве при Малых Дупках, где он и погиб. Даже его портрет, висевший в ряду других известных полководцев, смотрелся как-то жалко: разок остряки из числа кадетов шутки ради подписали снизу знаменитую фразу, которую вкладывали в уста ван Гоорна некоторые хронисты. Нагоняй тогда получил целый курс, но посмеялись от души даже офицеры.
— Что, молодой человек? Не всегда офицеру приятно быть в центре внимания? — прервал молчание полководец.
— Как же так-то? — спросил я скорее сам себя, чем маршала. — Вроде ведь всё правильно сделал…
— Формально правильно. — перебил ван Гоорн. — А на практике, господин теньент, подштанники-то у вас в говнишке-с. Чем соизволите объяснить?
— Очень мало людей, ваше превосходительство. — почти жалобно сказал я. — Вот караул и сняли.
Ван Гоорн нахмурился.
— Караул, значит, вините… А откуда караулу было знать, что ночью на острог ударит отряд орков?
Я замер с приоткрытым ртом.
— Погодите, господин теньент! — повысил голос покойный маршал. — Я ВАС НАУЧУ ЗАНИМАТЬСЯ РАЗВЕДКОЙ!!!
От той самой знаменитой цитаты ван Гоорна у меня зазвенело в ушах. Маршал продолжал:
— Где же была ваша разведка, господин теньент? Почему не обнаружила силы противника⁈ Отвечать!
— Так ведь, ваше превосходительство, ведется же в остроге разведка. — попытался оправдаться я. — Каждый день конные разъезды выходят и патрулируют до заката…
— НЕУЖЕЛИ? — снова перешел на крик ван Гоорн. — А доложите мне, господин теньент, где сегодня был ваш конный патруль с двух часов пополудни⁈
Мое сознание ухнуло куда-то вниз, когда я осознал чудовищность своего просчета.
— И нечего на солдат валить! — продолжал отчитывать меня покойный полководец. — Солдат всегда найдет способ проваландаться, а выполнение задачи — это ваша ответственность как офицера. Проклятье! Да из-за таких офицеров, как вы, теньент, я и проиграл битву при Малых Дупках! Если бы вы командовали конными патрулями у меня в войске, я бы приказал вас повесить!!!
Сказать мне было нечего, я мог только стоять и слушать. Прооравшись, ван Гоорн как будто смягчился и сменил тему.
— И опять вы в нетрезвом виде, теньент! Пьянствовать после победы уместно, а делу только мешает. Ну и ваши… дела амурные. Запретить их я не могу: все равно не помогает. Но вы хоть думайте головой! У вас в караул заступает боец в соплях, слезах и расстроенных чувствах. Он там думать будет о чем угодно, кроме своих обязанностей! А вы говорите, часовые подвели. Позор королевской армии!
Заметив, что я совсем приуныл, маршал замолчал и смерил меня взглядом.
— Плохо вы, теньент, воюете! Идите перевоевывать! Смирно! Кру — ГОМ! Шагом —
И я провалился в свет. Белое сияние снова забирало у меня воспоминания о прошедшем дне, оставляя на их месте лишь новые уроки:
4) Не снимай личный состав с важных задач для решения своих шкурных вопросов: это может привести к срыву мероприятий боевого обеспечения.
5) В любой ситуации постоянно веди разведку, владей информацией о противнике, и, в идеале, не давай вести разведку ему самому.
6) Регламент служебного времени и график нарядов — это хорошо, но при угрозе встречи с противником обязательно усиливай караулы. Не выспавшийся пару дней личный состав лучше, чем мёртвый.
7) Морально-психологическое состояние бойцов важно. Командир обязан за ним следить; и особенно плохо, когда он портит его своими действиями.
Примечания:
* * *
[1] Кориолан Уильяма нашего Шекспира, если кто не узнал. Перевод Ю. Корнеева.
[2] Ради разнообразия, «Орденский шансон» А. Ширяева.
Жизнь третья
Когда я миновал холм Вознесения Пречистой Девы, седьмой по счету и последний на дороге к Бродовскому острожку, что стоит на реке Ан-Двина, я наткнулся на конный разъезд. Двое всадников выехали на вершину, затем, судя по всему, увидели меня, и галопом устремились к дороге.
Мысли мои в тот момент были заняты грядущими великими победами, которыми неизбежно должна была ознаменоваться моя недавно начавшаяся карьера. Пусть даже сегодня вниманием столичных дам, не исключая, увы, и милую моему сердцу Лючию, безраздельно владел Ян Алеф-Арсеник, маркграф фон Ерох; я был уверен, что это изменится уже спустя несколько лет. Да, прямо сейчас Ян мог ажитировать юных дев своей капитанской ливреей и фактом службы в королевской гвардии, но все знают, что получил он их, будучи записанным в полк еще до рождения по протекции батюшки. Воинскую славу нельзя стяжать, ни разу не скрестив клинка с орком; когда я возвращусь в столицу триумфатором в чине не менее полковничьего, и всенепременнейше на белом жеребце, прекраснейшая из девушек королевства обратит свои мечты и помыслы ко мне, а не к фон Ероху, коий все так же будет топтать плац у дворца Его Величества. Масть скакуна, увы, была принципиальной в моем плане: гнедой Леоцефал, конечно, был настоящимрыцарским конем, но дамы во все времена предпочитали белых лошадей.
Так думал я, и всё же, благодаря отпечатавшимся в моем сознании урокам, эти мои помыслы были неотделимы от стремления к наилучшему исполнению офицерского долга, потому как являли собой прямое его следствие. Так что я сохранял бдительность, и, заметив приближающихся со стороны холма всадников, немедленно придал своему виду достоинство, подобающее теньенту королевской армии, и невзначай положил левую руку на рукоять меча.
Задержавшие меня конные разведчики оказались девушками, да еще и сёстрами, мелкопоместного дворянского рода из восточных степей. Глядя на них, я вынужден был признать, что иным благородным дамам панцирь и бригантина идут не хуже бальных платьев, а конский волос в плюмаже шлема смотрится куда эффектнее модных куафюр. Воительницы представились; меня посетило внезапное чувство дежавю, как будто я вижу их уже не в первый раз и знаю имена. Узнав, что я назначен командующим Бродовским острожком, они заметно оживились и обрадовались: оказалось, что они служили именно в нем. В коротком разговоре они заверили меня в спокойной окружающей обстановке, а заодно пожаловались на нехватку людей и полное отсутствие в остроге мужчин. Я немедленно приободрил их, сказав, что последний недостаток был устранен только что на их глазах. После этого я лично убедился в правдивости рассказов о том, как одно верное слово офицера придает солдатам сил и поднимает их дух: сёстры-всадницы. утомленные конным
