не моих физических кондиций.
… Едва ли кто-то из кадетов Академии, любивших присочинить о своих любовных подвигах, мог помыслить, что девушка весьма скромных форм может разжигать такое желание. Когда тонкие руки Лайны обвивали мою шею, синяки под глазами чародейки, следы частых ночных бдений и алхимических экзерсисов, казались мне соблазнительнее любого макияжа столичных красавиц. Я был окончательно очарован и уже не мог отказать ей, тем более в лившемся из окна романтичном лунном свете.
Её батистовое исподнее плавно опустилось на пол. Обо всех заботах в тот момент я решительно позабыл: происходящее этой ночью казалось мне сном. Я прижимал Лайну к себе нежнее и крепче, чем мать обнимает родное дитя; дым тлеющих на блюдце листьев окутывал нас и всю комнату.
Она очень быстро дошла до пика. Шум ночного ветра за приоткрытым окном заглушил сдавленный стон чародейки, не дав ночным часовым повода для шуток; впрочем, это едва ли могло обеспокоить нас, пока наши сердца пылали адским огнем. Я, на удивление, показывал себя лучше, чем ожидал: возможно, алхимическая настойка, приправленная таинственным порошком, все же имела к этому отношение.
Дальше я мало что запомнил: только изящные бедра Лайны в лунном сиянии, напор крови в сердце и слияние двух пылающих тел в ночной тишине.
В момент моего пробуждения следы на постели еще могли напомнить про счастливую ночь. К сожалению, было не до того: проснулся я от крика и шума во дворе острожка.
Я вскочил с кровати и быстро подскочил к окну. На земле под надвратной башней лежала на спине Герта: не узнать ее по платью, к сожалению, было невозможно. Из груди девушки торчали две стрелы. Что хуже, рядом с ней зеленокожий лазутчик в чёрном тряпье уже начинал снимать засов с внешних ворот — а внутренние так и были раскрыты и подперты камнем. Правее еще два орка крались по западной стене в сторону казарм. Сердце бешено заколотилось. Надо было действовать, и срочно: Герта успела закричать, чем, возможно, спасла многим из нас жизни.
Полусонная, Лайна непонимающе подняла голову и посмотрела на меня. Это было очень кстати.
— Нет времени объяснять! — крикнул я. — Бросай файербол по воротам через окно!
Следовало отдать должное реакции магички: она моментально вскочила и оказалась у окна. Левой рукой она машинально прикрыла свою маленькую грудь, а правой сотворила серьезных размеров огненный шар и запустила в сторону ворот. При всей опасности ситуации я не смог не отметить про себя, какой красивой она была в лунном свете и отблесках магического пламени.
Увы, мы опоздали буквально на полсекунды: створы к этому моменту уже распахнулись, и в острог зеленой волной хлынули орки. Файербол ударил в первого вбежавшего гада и взорвался; двое зеленокожих, объятых пламенем, с воплями забегали по двору. Магический обстрел не спас острог, но подарил нам лишних полминуты.
Я, тем временем, натянул минимум одежды, чтобы не идти в бой с голым задом, и выдернул из ножен меч. Кажется, только от звука разрыва собственного снаряда Лайна проснулась до конца, и теперь смотрела на меня непонимающим взглядом.
— Раймунд, что происходит?
— Нас штурмуют. — сказал я. — Будь здесь, действуй по обстановке.
Запрыгнув в сапоги, я бегом спустился к выходу из башни, и быстро пошел в сторону ворот. Судя по шуму позади, личный состав тоже пробудился ото сна: тем не менее, выйдя во двор, первым делом я прокричал:
— Тревога! К оружию!
Краем глаза я заметил, как кто-то уже выскочил из казармы и сбегал вниз по лестнице. Передо мной же зеленокожие один за другим врывались во двор острога. Один из них, рослый клыкастый ублюдок с двуручной секирой, шел прямо на меня, и нас разделяло всего десятка полтора шагов.
Я шел навстречу, перехватив меч двумя руками, опустил его вниз и вправо, как учили, положил большой палец на дол клинка. Орк приближался: не бегом, как изображают на картинах и миниатюрах, но уверенным скорым шагом. Подойдя чуть ближе, он взревел, коротко замахнулся и ударил секирой слева: издалека, рассчитывая на длину древка.
Словно по наитию, вдолбленному, впрочем, десятками часов занятий в Академии, я шагнул по диагонали вправо и ударил навстречу — крученым через верх. Мой удар сбил древко секиры в сторону и вниз, защитив меня от лезвия. Левой рукой я довернул меч на противника и ткнул вперёд.
Острие вошло орку в гортань, он захрипел и грузно повалился навзничь. Я сплюнул, стараясь отдышаться, и осмотрелся вокруг. Справа сержант Дорна уже отмахивалась от двоих зеленокожих своей вездесущей алебардой (спит она с ней, что ли?). Слева и чуть позади я увидел, как Ристина спина к спине с верной оруженосицей отбиваются уже от троих. Орки вбегали в распахнутые ворота один за другим: во дворе их было уже больше десятка, но приток зеленокожих в острог и не думал иссякать. Они шли в нашу сторону разрозненно, почти вальяжно: вдруг один из них упал, получив две стрелы откуда-то со стороны казармы. Остальные подняли круглые деревянные щиты, замедлили шаг и начали сбиваться в кучу, закрываясь от лучного обстрела.
У нас еще был шанс отстоять крепость — если собраться вместе и единым строем ударить на ворота. Я поднял меч над головой, набрал воздуха в грудь, и, перекрикивая звон оружия и крики боли со всех сторон, заорал во всю мощь легких, как учили:
— БРОДОВСКИЙ ОСТРОГ! КО МНЕ!!!
Взмахнув мечом, я еще раз огляделся. Кто-то еще из девчонок уже успел выскочить из казарм, кто-то дрался на боевой галерее западной стены, вокруг прибавилось тел в знакомой одежде…
— КО МНЕ!!! — еще раз заорал я, обернулся, увидел, что Дорна и Ристина с Томасиной, запачкав железо орочьей кровью, начали смещаться в мою сторону. В этот момент мое горло пробила стрела.
Я попытался вдохнуть, и не смог. Машинально опершись на меч, я попытался дотянуться до шеи левой рукой, но конечности уже не слушались. Ноги подкосились, и я полетел лицом в грязь. Кровь стремительно наполняла рот.
«Вот и всё, приплыли.» — подумал я. — «А ведь всё должно было случиться совсем не так…»
Вспышка!
…Придя в себя, я снова увидел знакомый потолок. Судя по всему, воинский рай мне все еще не полагался, хоть умер я в этот раз и с оружием в руках. Кое-как встав на ноги, я осмотрелся, ища глазами капитана Шмерцманна, но увидел рядом совсем другого человека. Его я
