меня побрили наголо. Я уже знал, что бритая особым образом голова — это знак моего сословия. Потом меня «спросили» что делать с бородой и усами. Я без всяких сожалений попросил их сбрить.
После бритья мне долго втирали в голову и лицо какую-то жёлтую, вонючую, как бальзам «звёздочка», мазь.
Как объяснила Кассандра: «Чтобы волосы не отрастали».
Дальше меня долго отмывали, умащивали маслами и делали массаж.
Если вы думаете, что делали это обнажённые красотки, то хрен там плавал. Сёстры не снимали балахоны и маски даже в этой парилке. Причём, по ощущениям, парочка, которая обслуживала меня, была ещё и достаточно пожилой.
Процедуры буквально вернули меня к жизни. После купания я надел обратно свой волшебный хайратник. Интересно, а на бритой голове он как должен называться? Лысятник? Чего только в голову не придет, лишь бы не думать о том что со мной происходит.
После этого мне помогли одеться. Чувствовалось, что моему телу привычна такая ненавязчивая помощь.
Главное! В этом мире было нижнее бельё. Что уже настраивало меня на позитивный лад. Меня облачили в некое подобие семейных труселей и короткой туники, похожей покроем на футболку. Затем натянули на ноги слегка шароваристые штаны из синей ткани, расшитые какими-то жёлтыми загогулинами, как гусарский ментик. Торс завернули в запашную рубаху с собственным мягким поясом и выпущенными поверх штанов разрезными полами. А поверх всего этого накинули какую-то помесь плаща, камзола и смокинга.
На земле такую одежду носили разве что какие-нибудь шоумены или модели на показах безумной моды. В империи же подобная клоунская штука была вполне законной верхней одеждой благородного сословия. Я так понял, моё облачение было ещё довольно скромным. Почти однотонным и расшитым тускло-жёлтым шнуром. И, да, тоги здесь не носили.
Под конец я был всунут в сапоги для верховой езды из плотной кожи, снабжённые обитыми металлом, со слегка выступающим назад шипом, каблуками. При ходьбе я теперь звенел как передвижная скобяная лавка. У сапог имелись спущенные на щиколотки отвороты, которые при разворачивании доходили бы мне аккурат до середины бедра.
Для меча мне выдали расписанное священными символами алое покрывало. Завернув в него клинок, свёрток обмотали серебристым шнуром. Я тут же "вспомнил", что обнажать оружие в городе, за пределами специальных площадок для поединков или тренировок, запрещено. Штраф за «голую сталь» был довольно чувствительным.
Кассандра одобрительно осмотрела меня и кивнула, хлопнув в ладоши. Мокрые фигуры в серых балахонах испарились из поля зрения.
— Идём. Тебя ждёт слуга. Здесь мы закончили.
________________
Уважаемые читатели. Если вы открыли эту книгу на любом сайте, кроме https://author.today/reader/410269/3797867 значит она ворованная.
Автор уведомляет вас, что вы, скорее всего читаете сырой неотредактированный и не вычитанный текст. Единственный законный экземпляр этой книги, который продает автор находится здесь https://author.today/reader/410269/3797867
Глава 4. Меч молодец, а пуль нету
В которой я обретаю неожиданных попутчиков, знакомлюсь с местной фауной, покидаю обитель и знакомлюсь с местной магией и гостеприимством
Из купален мы вышли на открытую площадку за монастырскими зданиями и дошли до очередной грандиозной стены, опоясывающей весь комплекс монастырских построек. Внизу виднелась мощёная площадка, на которой копошились люди и животные. Отсюда они выглядели карликами. Навскидку высота стены здесь метров шестьдесят. Стена под нами переходила в обрывистую скальную породу. Спуститься отсюда можно было единственным способом — на подъёмнике. Мне всё это сооружение остро напомнило «Мон-Сен-Мишель» — французский монастырь на острове, попасть в который можно было тоже только во время отлива, и то только к подножию стен.
Рядом с нами находилась платформа подъёмника. Недалеко располагалась клетка с поворотным кругом. В клетке, упираясь руками в рычаги, стояло шестеро бородатых мужчин, с длинными волосами, в кожаных ошейниках и серых балахонах. Мы зашли в этот средневековый лифт, работающий на рабской тяге. Мужики что-то выкрикнули, налегли на рычаги. Платформа дёрнулась и плавно опустилась на десять метров.
После чего нам через переходную площадку пришлось перейти на новую платформу. Таких переходов, до того как мы оказались у подножия горной стены, было шесть. А всего подъёмников, в обозримом пространстве, — четыре.
— Монастырь брали штурмом? Когда-нибудь? — Спросил я у Кассандры, которая, видимо, решила проследить, что я точно убрался прочь, и поехала вниз вместе со мной.
— Только нижние уровни. Наверх без разрешения Матери не ступил ни один человек. — ответила она. — Осаждали восемь раз за тысячу лет, что он построен. Трижды дошли до подъёмников.
— А зачем тогда строить его так высоко?
— Священное место. — спокойно показала она. — Первый храм разрушен. Теперь мы первый храм.
— Верхний монастырь выглядит совершенно неприступным.
— Да. Пока воины не научатся летать.
На этом жизнерадостном высказывании мы прибыли.
— Нижние уровни — провела рукой вокруг нас Кассандра. — Идём. … дом. Потом стойла.
— Жест перед «дом» я не понял.
— Идём. Ты слишком много говоришь.
Да уж. Я-то, конечно, трепло ещё то. По сравнению с Кассандрой, легендарный Молчун из Чёрного Отряда — тоже трепло.
Я огляделся. Здесь было многолюдно. Всюду сновали плебы. Забавно, работала память Максимуса. Стоило мне посмотреть на какой-то предмет или явление, и я понимал, как он называется или что это из себя представляет. Но пока что работало всё… с небольшими задержками. Плебы — простолюдины империи. Низшее сословие. Они отличались от благородных не только одеждой или манерами. Отличие было на физиологическом уровне. Плебы — в основном коренастые, плечистые бородатые мужики. Невысокие широкобёдрые женщины с массивными грудями. Самый высокий из них доставал мне макушкой до плеча. Мы с сестрой Кассандрой возвышались над суетящейся толпой, как Лахта-центр над хрущевкой.
Вокруг располагались каменные постройки. Метрах в трёхстах виднелись крепостные стены.
Кассандра решительно двинулась вперёд.
Толпа плебов расступалась перед нами, словно волны перед носом быстроходного судна. Ближайшие кланялись на ходу. Кто-то робко тянулся к краю одежды Молчаливой Сестры. Она на ходу раздавала благословения, действуя на автомате. Мы подошли к четырёхэтажному каменному дому, и здесь я обнаружил первую проблему.
Смеющаяся, помнится, сказала, что мои навыки в этом мире бесполезны. Я ещё хотел спросить, а как же навык чтения и письма. Некоторые герои книг, попавшие в иной мир, делали «тайные» записи на русском языке.
Я, в перерывах между приступами, пробовал. Написать что-нибудь по-русски у меня не вышло. Рука выводила какие то чудовищные каракули, лишь отдаленно похожие
