вели упряжки под уздцы. В конце концов все занимали заранее отведенные им места; дежурные воины, замыкая процессию, становились на страже у выхода.
У всех мужчин и женщин в руках было по небольшой чаше — единственному предмету, необходимому для завершения обряда. Некоторые жертвы в последние минуты своей земной жизни должны были еще выполнять определенные задания. По крайней мере точно известно, что музыканты до самого конца играли на своих инструментах. И когда через тысячелетия гробница была вскрыта, их руки все еще судорожно сжимали струны арф или лир. В одной из гробниц археологи нашли посередине ямы большой медный горшок, в который, очевидно, был налит яд. По команде люди выпивали смертоносное зелье. После этого каждый садился на свое место в ожидании смерти и перехода в иную жизнь вместе с царем или царицей. Затем могильщики убивали жертвенных животных, клали лиры и арфы на тела умерших музыкантов и обрушивали сверху на еще борющихся со смертью людей груды земли, пока вся яма не оказывалась засыпанной.
В ГОСТЯХ У ЭА-НАСИРА
И вновь повелительный голос Ахмеда торопит нас, так как буря усиливается, и сквозь плотную завесу песка и пыли уже трудно что-либо разглядеть. Еше несколько торопливых шагов, и мы оказываемся на улочках древнего Ура, в его жилых кварталах. Во многих местах стены глинобитных домов сохранились на высоту до полутора метров. Улицы довольно прямые, но необычайно узкие. Я раскидываю руки в стороны и упираюсь ладонями в стены разделенных этой улочкой домов. Ощущение почти фантастическое: словно ты, промчавшись сквозь толщу времени, действительно стоишь в живом древнем городе. Вот высокий, тщательно побеленный порог; за ним — дверной проем с подпяточным камнем в углу, а дальше — укромный внутренний дворик. В этих вылизанных ветрами и дождями руинах еще явственно чувствуется дыхание былой жизни.
Но жилые кварталы Ура, лежащие к востоку от теменоса, представляют для нас особый интерес еще и потому, что это чуть ли не единственный достоверный источник, по которому можно судить о домовой архитектуре древнего месопотамского города.
Во время полевого сезона 1930/31 года Л. Вулли решил вдруг переключиться с храмов и гробниц царей Третьей династии Ура на один из жилых кварталов города. На выбранном им участке раскопки вскрыли на диво хорошо сохранившиеся дома периода Ларсы и Исина, предшествовавшего разорению Ура вавилонским царем Хаммурапи в 1780 году до н. э. Работы производились на площади около 8,5 тысячи квадратных метров силами полутора сотен рабочих, так что удалось получить довольно полное представление о характере жилых построек города.
«…Ур застраивался без всякого плана, — пишет Вулли. — Узкие немощеные улицы извиваются между домами, неправильное расположение которых определялось прихотью частного владельца. Застроенные кварталы настолько обширны и здания стоят столь тесно, что добраться до домов, расположенных в центре квартала, возможно только тупиковыми переулками. Жилые здания в основном однотипны… Внутренний двор, соединенный с улицей коридором, окружен жилыми помещениями с лестницей, ведущей на второй этаж, — таков преобладающий характер построек самой различной величины и достаточно разнообразных форм. Среди жилых домов разбросаны строения меньшего размера, несомненно, лавки. Простейшая из них состоит всего из двух помещений; к улице обращено некое подобие торговой палатки, этакий демонстрационный зал, подчас с открытым фасадом, а за ним — длинное складское помещение… Стены всех построек сложены из кирпича; в нижних рядах кладки кирпич обожженный, выше — сырец. Снаружи стены оштукатурены и побелены… Улицы не были мощеными, их покрывала утрамбованная глина. В дождливую погоду она превращалась в непролазную грязь. Да и ширина улиц была такой, что по ним не смог бы проехать колесный экипаж…. В городе грузы переносили люди или вьючные ослы… По сути дела, Ур был типичным городом Востока. Правда, нечистоты не выливались здесь прямо на улицы, а вытекали в открытые каналы вдоль дорог, однако сухой мусор из домов выметали и выбрасывали под ноги прохожим…»
Всего Л. Вулли раскопал здесь около полусотни домов и лавок по обе стороны шести улиц. Принадлежали они, как выяснилось, средним горожанам — писцам, мелким торговцам и т. д. Установить это помогли глиняные таблички с клинописью, обнаруженные почти в каждом доме. В некоторых случаях благодаря табличкам удалось определить имя и род занятий хозяина дома, его судьбу. Тут были и долговые книги ростовщика, и школьные тетради. Но была и деловая переписка торговых партнеров, например, в доме Эа-Насира. Этот дом, как и многие другие, стоял в тупике, и его боковые стены служили одновременно стенами соседних домов. Он был средних размеров, как по современным, так и по древним представлениям. Площадь первого этажа — около 140, а верхнего — около 90 квадратных метров. Внутренний двор окружало всего пять помещений. Археологи установили, что прежде дом был больше, но затем два помещения в одном конце отгородили и включили в соседний дом. Видимо, Эа-Насир не слишком преуспевал в делах и вынужден был продать часть своих апартаментов соседям. Имя Эа-Насира упоминается в 18 табличках, большинство из которых найдено в его же доме. Из текстов следует, что хозяин посредничал в торговле медью. Преобладали деловые письма с предложением доставить поименованные количества меди со складов такого-то владельца такому-то. Одни письма выдержаны в сугубо деловом тоне, другие звучат довольно желчно — нашего торговца обвиняют в проволочках или в поставке слитков скверного качества. Особенно недоволен некий Нанни: «Ты сказал, придя: «Тимил-Син получит от меня добрые слитки». Это твои слова, но ты поступил иначе, предложил моему посланцу скверные слитки, сказав: «Хочешь бери, не хочешь — не бери». Кто я такой, чтобы обращаться со мной так высокомерно? Разве мы оба не благородные люди?..»
И хотя все эти данные относятся к несколько более позднему (начало II тысячелетия до н. э.) периоду, они вполне применимы и к жизни Ура времен господства Третьей династии
ПО СЛЕДАМ ВСЕМИРНОГО ПОТОПА
Но пришла пора возвращаться. Используем ступенчатую башню зиккурата Ур-Намми в качестве ориентира, хотя и ее едва видно сквозь желтую кисею пыли. По дороге натыкаемся вдруг на какой-то провал в земле, настоящее ущелье глубиной не менее 20 метров. «Это — не естественное углубление, а раскоп Леонарда Вулли, в котором он нашел следы библейского потопа», — говорит уже бывавший здесь прежде Николай Яковлевич Мерперт, и мы застываем от неподдельного изумления. Как? Перед нами не игра природы, а творение рук человеческих? Раскоп, похожий на каньон! Теперь понятно, почему за свои двенадцатилетние работы в Уре Вулли получил из рук британской королевы почетный титул сэра.
В 1927 году как раз на том самом месте он наткнулся на
