нужно сразу и решительно. Судьба любит посмеяться. Дает тебе иллюзию выбора там, где никакого выбора нет.
Откупорив сунутую за пояс бутылочку с ядом, Гретта принялась с предельной осторожностью макать в нее кончики стальных шипов. Шестнадцать смертей. Что же. Стоит надеяться, что этого хватит. Собрав арбалет наемница пригляделась к проклятой бутылочке. На дне оставалось не меньше четверти темной маслянистой жидкости.
Еще один выбор. Если все пойдет не так, как хотелось бы, у меня останется выход. Аккуратно закупорив флакон, гармандка засунула пузырек за пояс.
Остается только надеяться, что он не выпадет.
Набрав в грудь воздуха кантонка склонилась над трупом стражника и принялась стягивать с него перевязь с мечом.
Будем надеяться до него дело не дойдет.
Пристроив оружие у себя на бедре Гретта проверила флакон с ядом и немного подумав снова вытащила его из-за пояса потянула пробку.
Слишком много рассуждений. А клинок не помешает смазать. В конце концов, я никогда не собиралась жить вечно…
* * *
Его можно было бы принять за обычного смешанного. Ну, не совсем обычного. Слишком уж он был огромен. Оплетающее массивный, отливающий золотом постамент, мерзкое переплетение щупалец и воспаленной плоти вместо ног. Брюхо величиной с сарай. Руки, как столетние дубы, огромные широкие и мясистые, неприятно напоминающие человеческие ладони, каждый палец которой, длинной не уступал торсу человека, а толщиной человеческому бедру. Мощная, покрытая буграми комковатых мышц и, изъязвленной мокнущими нарывами, кожей, грудная клетка. Скрытая многочисленными отвратительными складками обвисшей шкуры, шея толщиной больше походящая на опору каменного моста. Тяжелый, шишковатый череп увенчанный переплетением рогов и торчащих из него стальных шипов. Отвратительное кабанье рыло на месте лица, нити желто-зеленой слюны стекающие с изъязвленных гнилью клыков на грудь и поросший коротким черным волосом огромный живот. Да. Его можно было бы принять за обычное чудовище. Если бы не лозы. Странные черные, желтые, красные, зеленые, пульсирующие и неподвижные. Тонкие как палец и толстые как человеческая лодыжка. Они росли из пола, потолка, стен зала и врастали в чудовище. В мешанину плоти на месте ног, в отливающий золотом трон-подставку, на котором оно возлежало, в толстый идущий волнами при каждом натужном вдохе живот, в могучие плечи, в складки подмышек, проникали между ребер, тянулись к безобразным дырам на месте ушей, врастали в венчавшую голову стальную корону. Но самым страшным в открывшемся их виде были глаза. Два полускрытых тяжелыми надбровными дугами, обода сияющей раскаленным, расплавленным золотом радужки, окаймляющих бездонную черную пропасть зрачков казалось прожигали в путешественниках дыры. От этого взгляда хотелось бежать. Прятаться на самый край мира, зарыться в самую глубокую нору и не дышать чтобы не чувствовать распространяемую им тяжесть и обжигающий жар.
— Чудище всхрапнуло и чуть заметно дернулось. Переплетение лоз немного качнулось. По некоторым из них побежали цепочки разноцветных огоньков. Ученый судорожно облизнул губу и поспешно отвернулся. Божество? Перед ним на золотом троне сидел живой… бог? Это было просто… невероятно, немыслимо, неописуемо, и… вызывало тошноту. Он Эддард цу Абеляр сейчас стоял перед ожившей легендой сказаний и летописей. Но ему не хотелось в это верить.
Древнее божество может выглядеть… так? Скорее страшный пережиток прошлого. Неужели, люди могли поклоняться… этому?»
— Перед вами тот, кого вы называете Отцом оленем. — Полный стальных обертонов голос Аниты был по прежнему тих и невыразителен. Но почему-то казалось древний анимант искренне грустит. — Если кто-то из вас когда либо поклонялся ему… — Развернувшись стальная фигура нацелила безликую стальную маску на судорожно сжимающую в руках свою секиру, Сив. — Знайте. То, что перед вами уже не стоит никаких поклонов. Да и никогда не стоило. Это всего лишь оружие. Обломок меча если хотите. Осколок. Как я сейчас понимаю, слишком уже далекого, для того, чем вы стали. Как и я.
Абеляр удивленно моргнул. С глаз будто упала пелена. И теперь он наконец увидел насколько анимант… стар. Кости оплетенного жгутами стальных мышц скелета были местами тронуты ржавчиной. Маска и нагрудник покрыты тысячами каверн и вмятин. Некоторые тянущиеся по телу лозы явно оторвались от мест своих креплений и теперь болтались бесполезной бахромой. Правая рука отличалась от левой, была явно сработана более грубо и при этом выглядела намного менее органичной и надежной. На левой стопе не хватало нескольких пальцев. Железный воин походил на старого солдата. Слишком старого, чтобы участвовать в битвах.
— Я думала Отец олень… Больше похож на оленя. — Громко сглотнув великанша покрутила шеей. — Я не верю, что это Отец олень. Ты Железный человек, в этом нет сомнения, и я знаю, что вы никогда не лжете. Но знай. Хоть ты и полубог я таким как ты больше не поклоняюсь. И не приношу жертв. Я поклоняюсь Создателю и Великой матери, но ты ведь все равно… — На миг смешавшись великанша скрипнула зубами. — Я не верю, что это чудовище бог…
— Х-р-р-х… — Сияющие словно раскаленный до бела горн глаза монстра двинулись в глазницах смерили великаншу с ног до головы, метнулись к испуганно сжавшейся в углу комнате Майе, перескочили на нервно кусающего губы явно не знающего что делать с зажатым в руках арбалетом Августу и снова вернулись к Эддарду… Ученый ощутил давление. Это походило на то, что он чувствовал в молодости. Когда один раз, отправившись в Венцию решил попробовать нырять вместе с ловцами жемчуга. Тогда он узнал, что вода умеет давить. Давить, так как ничто другое. Он помнил, как это было. По мере того как он пробирался по веревке ко дну сначала стало больно ушам, а потом он почувствовал будто великан схватив его поперек туловища начал выдавливать из груди воздух, а потом и жизнь. Он чувствовал каждый фут воды над головой. Вес каждой ее капли. И понял, что не дойдет и до середины той глубины на который спускались искатели жемчуга. Но сейчас этот груз навалился не на его тело, а на разум. И напор все нарастал. В уголках залы заклубились полупрозрачные тени. На лбу, несмотря на царивший в помещении холод выступил пот. В ушах сквозь все нарастающий кроваво алый гудящий туман послышались шепоты. Злые, притягивающие, угрожающие, манящие, мучительные, обещающие. Струйка пота скользнула между лопаток и разлилась в пояснице волной холода. Голова стала казаться пустой и далекой от тела, а само тело легким как надутый горячим воздухом бычий пузырь. Упавшая на колени Майя, забилась в угол всхлипывала и скорчившись, прикрывала уши руками. Август застонал и похоже приготовился тошнить. Сив зарычала и встряхнув плечами покрепче перехватила секиру. В глазах северянки заплясали
