вязал спящих, кто-то уже выносил их наружу, куда приехали машины-воронки с зарешеченными кузовами для транспортировки преступников. Фрэнк освободил Марка от пут, подозвал одного из наших врачей и приказал осмотреть паренька. По лицу агента Скрэтчи и его сжатым напряжённым губам мы видели, что Коготь переживает, что подверг Марка таким страданиям и боли.
Мы с Питом и Рикардо принялись осматривать помещение, обходя по периметру. Выяснилось, что это та самая большая зала, где происходило сборище мафии несколько дней назад. Синтии нигде не было.
– Вдруг они её уже убили, и где-то здесь её труп? – беспокоился 003 не на шутку.
– Брось, Сыщик. Она слишком хорошенькая, чтоб её так взять и убить. А вот просто взять её ещё как можно!
Пит сглотнул и волком посмотрел на меня. Грифон первый заметил дверь за барной стойкой, мы устремились туда. Оказывается, кроме кухни и подсобных помещений, тут были ещё комнаты для постояльцев. Или, возможно, дешёвые комнаты, в которых проживал персонал.
Почти все они оказались пусты. Мы методично исследовали их, открывая двери. Все, кроме одной. Дверь там что-то подпирало. Рикардо с силой вышиб её ловким ударом ноги. Когда мы попытались туда войти, то чуть не запутались ногами в массивном трупе. В стороне лежали ещё два тела, по габаритам не уступающие быкам или иному крупному рогатому скоту. Пит нащупал выключатель, включил свет. В носы нам ударил спёртый запах крови. Крови тут было ого-го как много.
Три трупа громил-гангстеров, у всех троих раскроены сзади черепа. Разбитое окно. Валяющийся неподалёку стул, рядом со стулом разрезанные ножом верёвки. Кэпчук бегло осмотрел тела:
– Сдохли минут пятнадцать назад.
Пит, как истинный влюблённый детектив, поднял что-то с пола, достал лупу и принялся рассматривать:
– Волосы. Это волосы Синтии, у неё такие! Она была здесь! Но где она?!
Мы с Грифоном подбежали к окну, вгляделись. Окно выходило на парк, тот самый, по которому я кралась и улепётывала. Я стала осторожно перелезать окно.
– Эй, Сорвиголова, ты куда? Не поранься! – испугался за меня Пит.
Я в перчатках, пораниться не боялась. В руке держала фонарик. Земля была влажной от дождя, глинистой в этом месте. Кое-где старый асфальт, булыжник, перетекающий в одну из старых раздолбанных дорожек парка этого провинциального городка.
Я подсветила свежие следы, напоминающие мотоциклетные. А также следы двух пар ног. Ноги большого размера. Сорок третьего или больше – следы мужских ботинок. И ноги, обутые в миниатюрные туфельки на каблучках. Когда сегодня Синтия была с нами на сеансе, у неё как раз были туфельки с каблучками. Грифон и Пит стояли рядом со мной. Один и второй словно ждали моего вердикта. Грифон бесстрастно, Сыщик с затаённым содроганием.
Я прошипела то, о чём догадались мы все втроём:
– Родни Дамор.
***
Он гнал мопед как одержимый, как дьявол в ночи. Развивал сумасшедшую скорость, да так, что на поворотах его едва не заносило. Спасённая им прекрасная пассажирка тесно прижалась к нему сзади, и ему было приятно ощущать её трепещущее на ветру и на быстрой езде тело.
Они ехали около часу. За это время Синти более или менее успокоилась, отойдя от пережитого стресса. Теперь уже точно всё будет хорошо! Она в абсолютной безопасности, несмотря на то что они мчатся сломя голову по влажной трассе и в любой момент могут переломать себе шеи в чудовищной аварии.
Девушка доверчиво держалась за него, и она знала, что пока он рядом, с ней ничего не случится. Он её избранный, ей вечно быть с ним. Как чувство этого бодрило и восхищало! Когда езда уже перестала быть такой быстрой, и сиденье дружелюбно покачивалось под ней, Синти расслабилась, полностью почти легла на напряжённую и склонённую вперёд спину Дамора и даже чуть не заснула.
Мопед въехал в лесную зону и запрыгал по корягам и выступающим из земной коры булыжникам. Он поехал совсем медленно. Синти приоткрыла глаза. Тонкий луч фары освещал стоящие кругом почти вплотную сосны, ели и лиственные деревья. Так они ехали ещё минут пятнадцать. Синтии было хорошо и спокойно, она поняла, что это за место. Потайная хижина Родни, которую он позаимствовал у друга, фаната по выживанию в случае зомби-апокалипсиса.
Скоро молодые влюблённые увидели и саму хижину. Родни бережно ссадил Синтию, обнимая её, и подвёл к домику:
– Заходи, погрейся там, можешь зажечь свечи и очаг. Скоро вернусь, мне нужно укрыть мопед здесь неподалёку.
Несмотря на дикий и почти девственный лес вокруг, Синтии не было страшно. С тех пор, как Родни пришёл за ней, она доверилась потоку жизни. Вошла в хижину. Там всё по-прежнему, как она помнила год назад, когда Родни привёз её сюда впервые. Девушка зажгла огарок свечи при входе и слегка погрела от неё озябшие руки. Она почувствовала себя дома здесь, настоящей хозяйкой. Только она и Родни, и весь мир принадлежит им. Очаг она зажигать не стала, предпочла дождаться парня. Она знала, что в хижине, маленькой снаружи, есть где-то потайной проход вниз, в весьма вместительные катакомбы, но не знала, как туда проникнуть.
Родни вернулся минут через десять. На улице усилился дождь. Зайдя в хижину, он плотно закрыл дверь изнутри на засов. Синти подумала, что он сделал это, чтобы вода с улицы не натекла. В следующий миг он приблизился и крепко обнял её.
– Иди ко мне, Синти. Я так соскучился! Я не чувствовал тебя целую вечность – целые десять минут!
Его руки нежно гладили её по спине. Девушка в блаженстве прикрыла глаза.
– Мы теперь будем всегда вместе. Как здорово, что ты привёз меня сюда, – прошептала она.
– Пойдём, Синти. Давай представим, что в этом мире все умерли, кроме нас, – прошептал он, слегка отстранил её и, взяв за руку, повёл вглубь хижины.
Рядом с очагом, у дальней стены, было углубление. Родни просунул туда руку, активируя механизм. Тяжёлая плита с другой стороны очага отогнулась, обнажая лаз, примерно метр на семьдесят. Лаз и плита сделаны таким образом, что со стороны сложно заподозрить, что это не просто пол. Парень вместе с Синтией залезли в этот лаз и стали спускаться по вертикальной, ведущей вдоль стены лестницы, на глубину примерно метров пятнадцати-двадцати. Спускаясь, Дамор в одном, знакомом только ему месте рядом с лестницей нащупал кнопку, нажал, и люк сверху замкнулся. Здесь под землёй всегда стоит прохладный воздух из-за циркулирования естественной природной вентиляции по ближайшим пещерам. Плита сверху обеспечивала полную звукоизоляцию этому подземелью.
Они оказались на дне катакомб. Катакомбы частично естественного, частично искусственного
