оценят. Вишенкой на торте стали его металлические наручные латы, от которых повеяло какой–то необычной магией. Эмблема на них налеплена из фиолетового металла, очень странная, слишком идеально исполнена, она ещё и светилась, будучи на бароне. Латы прикарманил с опаской, и сразу не решился примерить, а то мало ли, резервируют тысячу, тут и сдохну, как тупой жадный хомяк.
Последний трофей — это его башка, которую срезаю кинжалом без особого труда. Но с лёгким отвращением.
Собрался уже возвращаться, но увидел метрах в сорока от внутреннего двора целое кладбище. И не поленился подойти и глянуть на надгробья. Двенадцать членов своей семьи похоронил здесь этот ублюдок. Похоже, совесть его замучила, когда уже всех сгубил.
Солнышко проредило длинными лучами лес, а на пригорке перед селом просветило уцелевшие клочки травы, на кончиках которой почернела кровь. Подступы истыканы и усыпаны стрелами дружинников, которые они каждый день собирают обратно.
С башкой Искрена в руке я встал у ворот уже под утро. Дружинников на стене не увидел, отчего похолодело в груди. Но ворота мне открыли почти сразу. Вошёл и пошагал вперёд на площадь. Справа академики собираются, седлая лошадей. Мастера смотрят ошалело, другие в ужасе глядят. Но сейчас они для меня лишь пустое место, потому я стремлюсь понять… стремлюсь поскорее осязать живых. Тех, кто не сдался.
Местные уже собрались на площади. Старики, бабули, детки, потрёпанные дружинники и боевые девки. Встречают меня взглядами усталыми и обречёнными. Но вот глаза их расширяются от удивления.
Вперед всех выходит Ивар с растерянностью и одновременным ужасом изучает меня быстро. Ну так–то есть на что посмотреть, исцарапанные доспехи, плащ превратился в лоскуты, а волосы перекрасились в чёрный от крови.
— Мы и не надеялись тебя увидеть, — произнёс он и даже зашмыгал носом.
— Я же сказал, что разберусь, — говорю ему негромко и бросаю к ногам голову барона. — Узнаёшь?
Народ стягивается ближе. Комендант медленно опускается и берёт за волосы голову.
— Это же… Искрен⁈ — Ахает он.
— Искрен! — Кричат люди. — Точно барон!! Змея подколодная!! Неужто сдох⁈ Это юноша его⁈ Да кто он такой…
Люди ликуют, радуются, обнимаются друг с другом. Почти три сотни человек здесь.
Поднимаю руку. И все замолкают. Смотрят на меня пытливо, чумазые, окровавленные, худые, жалкие. Но это ведь временно.
— Я граф Ярослав Суслов! — Объявляю людям. — И я тот, кто всегда держит своё слово! Теперь вы свободны! Отныне ночи бояться не нужно! Но и оставаться вам здесь не вижу смысла. Посему предлагаю всем переселиться в мой город Ярославец и жить в безопасности и достатке под моей защитой. Пятьдесят километров на юг — это не такой уж и долгий путь.
Вижу, как все внемлют. И больше не могу говорить, сил нет. Устал.
Очаровательная девочка лет пяти с бабкой стоит и плачет.
— Ну что ты крошка, иди ко мне, — переключаюсь на неё.
И она подходит доверчиво. Беру её на руки. Целую в грязную щёку.
— Сирота она, — слышу. — Ничейная.
— Ничейных детей не бывает! — Возражаю людям. — Все они наши! Как тебя звать, крошка?
— Греза, — ответила милым детским голосочком и сама щекой прижалась. Вот ради чего и стоит совершать подвиги.
Ивар подходит ближе.
— Ты избавил нас от проклятья, теперь мы обязаны тебе всем, — говорит комендант, люди кивают. А мне не хочется это слышать, потому что я просто выполнял свой долг.
Вижу его сына Дана, стоящего поодаль с перевязанной рукой и свежей бороздой от шипа на щеке. И он теперь на меня по–другому смотрит. А я рад, что он выжил. Удача благоволит смелым.
— Собирайтесь все, — предлагаю коменданту. — И отправляйтесь в Малорыжково как можно скорее. Там найди Иллариона или любого дружинника и скажи, что Ярослав велел всех разместить и обеспечить всем необходимым. Там поверят и помогут. Ты просто расскажи, как всё было.
— Нам придётся туго без лошадей, раненные идти не смогут…
— Я дам двух, — говорю, вспомнив про трофейных. — Повозки попробуйте собрать сами. В поместье Искрена должны быть нужные детали и инструмент, теперь там безопасно.
— Сделаем, барин, — кивнул Ивар.
— Сколько потеряли? — Спросил уже негромко.
— Двадцать пять убитыми, — отвечает, вздыхая. — Но могло быть больше, если б не ты…
— Тебя бы выпороть! — Кричит Морозова с коня, выходя из таверны на площадь.
Посмела при всех меня воспитывать⁈ И тут «забрало» у меня упало.
Опустил девочку на землю. Та живенько побежала к бабке.
— Так выпори, мам! — Оборачиваюсь. — Ну? Давай! Чего глазами захлопала⁈ Пока вы там сидели в своих комнатах тут детей нечисть жрала. А ты, сука такая, со своими мастерами прохлаждалась!
— Не дерзи!! — Завизжала.
— А то что⁈ Осмелишься мне навредить? А точнее попытаться? Разрушить наш союз, потому что я ослушался тебя? Без меня вам Мрака не одолеть! Волколак Гейзар же на мне? Или я ошибаюсь? А? Кто–то справится с ним? Есть другие таланты⁈
Прикусила язык, увела взгляд.
— Это всего лишь чернь, — слышу от неё негромкое. — Зачем при них…
— Госпожа Морозова, я разочарован. Крайне разочарован, — выдаю свой вердикт. — Это люди, как и мы с вами.
Морозова промолчала, повернула коня и поскакала через ворота с обиженным видом. Мастера следом двинули, опустив головушки.
Дальше адепты пошли. Тоже никто на меня не смотрит.
Похоже, многие охренели от такого резонанса. Это как так, с ректором Академии какой–то сосунок разговаривает, как с ученицей? Видимо, он не так прост, как кажется.
— Прости Ярослав, я не мог ослушаться приказа, — произнёс Благояр с седла, приблизившись. — Но теперь осознал, насколько мне стыдно за себя.
— Лошадей моих оставь Ивару, — киваю на двух трофейных, игнорируя его покаяния.
Не спешу за колонной. А бегу помогать раненным и, убивая резерв в ноль, лечу всех самых тяжёлых своим трофейным амулетом, доставшимся от Маши. Толку не так много, но двоих удаётся вытащить с того света. Затем в таверне нанимаю шестерых путников, которые за умеренную плату соглашаются помочь в сопровождении переселенцев. Накидываю монет им за лошадей. А те и рады.
Покидаю село только тогда, когда убеждаюсь, что всё будет хорошо. Люди провожают со слезами на глазах. Мои люди.
Колонна ждёт под холмом на дороге. И никто даже не вякает, когда примыкаю.
