домой. Поверженных мятежников некому было хоронить. Их сложили в стороне за стеной.
– Остальных тоже нужно похоронить. Для тех, кого можно опознать, пусть сделают таблички. Пока из дерева, но по весне из камня, чтобы можно было понять, где кто лежит. У них ведь должны быть какие-то свои обряды? Возможно, где-нибудь тут есть жрец или кто-то вроде него…
В это зимнее утро слова падали как камни. Оскольд кашлянул.
– Я не думал, что ты меня заметишь… Ладно, я прикажу…
– Оси, больше никогда, слышишь?! Никогда не проси меня…
– Никогда, ― глухо повторил друг.
После того как Эйг убил жену, все словно сошли с ума. Уже не разбирали, кого оставить, а кого убить. Кто-то открыл ворота. Все, кто остался верен Эйгу, понесли своё наказание. И не только они.
Цель достигнута, а победа спишет счёт. Но легче от этого не стало.
Безумие.
– Пора заканчивать, Оси. Пора домой.
Но вместо ответа послышалось какое-то не то кряхтение, не то мяуканье. Альгар обернулся. На руках Оскольда ворочался маленький свёрток. Ребёнок выпростал ручку и принялся грозить кулачком, а следом огласил крепость громким требовательным криком. Солдаты внизу остановились и задрали головы, удивлённо смотря на стену.
– Его мать, по всей видимости, укрылась в тайнике, но зачем-то выбралась оттуда в самый разгар битвы, ― пояснил Оскольд. ― Её закололи в пылу, а этот вот выжил. Пока непонятно, кем они приходились Гранду. Не знаешь, у них здесь коза есть?
– Коза?
– Ну его покормить бы неплохо. Да и пелёнки сменить.
Младенец издал ещё один громогласный крик.
– Я не знаю… Спроси интенданта, ― и подумав добавил. ― А после отправляйтесь к Анике и Глаше. Уж они то знает, что нужно делать.
Оскольд облегчённо вздохнул.
– Вот и славно, а то я уж и не знал, куда его девать. Не, я мог бы усыновить, но там и жениться придётся, а я как-то не спешу.
– По-моему, наоборот ― вначале женятся, а потом детей заводят.
– Да у меня всё никак у людей.
Мальчик нахмурился и серьёзно посмотрел на Альгара. Тот давно заметил, что иногда, кажется, будто бы младенцы понимают много больше всех взрослых, до того осмысленный и сосредоточенный у них взгляд.
– Мне этого не простят, Оси.
– Невозможно спасти всех, ― возразил друг. ― Ситуация и так не имела выхода.
– Имела, но…
– Без «но», Альгар. Не имела. Либо Эйг всех уморил бы голодом или прикончил, либо мы их…
Альгар протянул руку и коснулся пальцем пухлой щеки мальчика. Тот завозился, сосредоточенно скосил голубые глаза и сморщил носик-пуговку.
Победа спишет счёт, но пока что они ведут один-один.
Глава 4. Суета
Слуг на замковой кухне кормили вполне прилично. Разносолов не давали, но никто не оставался голодным. Даже в хлеб, который кухарка Мод пекла каждое утро, не подмешивали ни мела, ни кору. А по пятницам так и вовсе в тарелках появлялось мясо. Жилистое, с тонким слоем желтоватого жира, по маленькому кусочку каждому, но мясо.
За столом собирались все работники от домашних слуг до дворовых. И всем клали поровну. Эрия в первый день с опаской приблизилась к столу, опасаясь, что ей, как только что принятой и самой младшей, в лучшем случае достанутся объедки. Но Фиона усадила девушку рядом с собой за общим длинным столом и пододвинула полную тарелку доброй крестьянской каши и овощной похлёбки.
– Чего глазеешь, девка? ― Спросил её следящий напротив старик.
– Ничего, ― стушевалась Эрия.
– Да ты ешь, ешь, ― улыбнулся тот. ― Я Бако, конюший. В замке, поди уже лет сорок работаю.
Странно было видеть сытый стол, когда город на грани голода. Это Эрия и спросила.
– Ты поди не знаешь ничего, ― усмехнулся Бако. ― Герцог приказал открыть питейные дворы, куда могёт прийти всякий голодный, и истребовать порцию.
– Поди у самого герцога-то стол получше, ― зло усмехнулась Эрия, но вопреки ожиданию не встретила одобрения, а наоборот слуги заворчали, косо смотря на неё.
– Эй, нет, ― ответила за всех Мод, погрозив половником. ― Герцог-то наш всё то же ест, что и мы. На третий день, как освободили замок, вызвал он меня и прочих поварёшек и наказал, что в доме всем едино на стол подавать без учёта положения, покуда не переживём мы ненастье. Кроме солдат, но те отдельно едят. И то же он приказал прочим лордам. Говорят, что многие прислушались. А те, кто не исполнил указание бить плетьми. Так что не возводи напраслину на герцога нашего, он добрый и справедливый. Не чета прошлому прошлый. Поди народ плясал, когда его вздёрнули.
Прошлого герцога Эрия помнила. В народе его не любили, да и среди лордов тоже за спиной шептались. А когда он поднял знамя восстания, то мир поделился на своих и чужих.
– Добрый-то, добрый, ― продолжил старик Бако. ― А коменданта обезглавил. Прямо в зале.
– И что скажешь не за дело? ― вскинулся немолодой дворовый мужик.
– Да как посмотреть, ― скривился конюх. ― Кальдерона-то за дело вздёрнули, а вот детей…
– На рынке слышала, что хотят подать прошеную грамоту герцогу. Мол, не дело это детей на верёвку пускать, когда сестра мятежника Кайя жива живёхонька и прощена, ― сказала Фиона, печально заломив брови.
Бако покрутил в руках нож и поморщился.
– Не дело. Только вот лорд Кальдерон на верёвке болтается, как вор какой-то. Да кто слушать станет. Ты Фи не трепли языком попусту, а то и без языка останешься, ― старик вогнал нож в столешницу.
Служанка побледнела, на мгновение открыла рот и тут же яростно заговорила:
– Да я… Я за герцога нашего! Как ты мог подумать! Я всем говорю, что не он это. Не он! Он бы никогда!
– Всё, хватит, ― мистер Фрим, молчавший до того, ударил ладонью по столу. ― Делу время потехи час. За работу.
Прошёл месяц, как Эрия работала в замке. За это время она успела опрокинуть ведро с помоями посреди обеденного зала; едва не подожгла одну из комнат; чистя камин, испачкала весь пол. Тем не менее мистер Фрим не приказал бить розгами и, что ещё удивительнее, не погнал неумеху прочь. Порой так хотелось всё бросить – сбежать прочь, забыть. Но она помнила, зачем пришла сюда. Ничего не оставалось, как браться за тряпку и работать дальше.
Новость о взятии крепости Брейсвик разлетелись по всему городу, а вместе с ней и подробности. Сторонники герцога ликовали, противники рассказывали, что северянин утопил Брейсвик в крови и самолично ел на завтрак младенцев. Так или иначе,
