href="ch2.xhtml#id36" class="a">[34] отправился в Казвин (где содержались в качестве заложников близкие низаритского имама – В. А.) с приказом предать огню уничтожения сыновей и дочерей Рукн ад-Дина, его братьев и сестер и весь его род и все его семя. Двое или трое из них были переданы Булагхану (внуку Чингисхана – В. А.), чтобы он убил их, отомстив за своего отца Чагатая, который был зарезан федави (низаритским «фидаином» – В. А.) и не уцелел ни один человек из их рода <…> Был также отправлен приказ Отегу-Чине, командующему (монгольской – В. А.) армией Хорасана, который управлял также Кухистаном, согнать людей, проявляющих упорство в приверженности ереси (низаритов – В. А.) под предлогом повышения налога; и таким образом было предано смерти двенадцать тысяч человек И так они уничтожили их повсюду <…> и от него (имама низаритов – В. А.) и от его людей не осталось и следа, и он, и его род остались лишь в рассказах людей и преданиях мира.» (Джувейни).
Процитируем в данной связи и «Книгу о разнообразии мира» венецианского землепроходца Марко Поло:
«Рассказал я вам о делах горного старца (Марко Поло – кажется, первым из средневековых авторов – применяет к имаму низаритов, пребывавшему на территории Ирана, термин «горный старец» – «шейх аль-джебель» – исторически применявшийся не к нему, а к главному «даису» низаритов Сирии – В. А.) и его асасинов, а теперь опишу, как и кем он был уничтожен <…> Это было в 1262 году. Алау (Хулагу – В. А.) царь восточных тартар (так у Марко Поло – В. А.) узнал обо всех злых делах, что творил старец, и решил уничтожить его. Набрал он из своих князей и послал их с большой ратью к той крепости; три года осаждали они ее и не могли взять; будь там продовольствие, никогда бы не взять ее, но через три года нечего было там есть. Так-то был взят и убит старец Алаодин вместе со всеми своими; с тех пор и поныне нет более ни старца, ни асасинов. Кончилось и владычество старца, и злые дела, что творил он в старину».
Понятно, что Марко Поло, не являвшийся непосредственным свидетелем и очевидцем событий, не во всем был точен. Монголы хана Хулагу не могли держать в осаде три года (1262–1265), а затем убить имама Ала ад-Дина Мухаммеда III (убитого еще в 1255 году). В осаде сидел его сын (по указанию которого Алла ад-Дин Мухаммед III и был убит!), последний имам – Рукн ад-Дин Хуршах, и сдался он хану Хулагу не в 1265, а в 1256 году. Но это так, к слову…
Жертвой беспощадного монгольского меча пали все не осмелившиеся ослушаться ханского повеления низариты, независимо от пола и возраста. Трупы младенцев громоздились вперемешку с трупами женщин и стариков. В длинном списке массовых убийств, совершенных монголами, массовое убийство иранских низаритов занимало одно из первых мест, выделяясь на общем фоне особым коварством и цинизмом.
Низариты сделали почти все, чего от них требовали монгольские завоеватели, а те «в награду» хладнокровно истребляли их многими тысячами. Однако следует заметить, что всему виной был имидж низаритов, «черный пиар», сыгравший с ними злую шутку. Легенды о творимом низаритами насилии поражали воображение жителей самых разных частей света. Их зловещий, устрашающий и ненавистный образ настолько прочно угнездился в монгольской психике, что изгнать его оттуда могло лишь поголовное уничтожение «воплощенного зла». Низариты были слишком опасными для того, чтобы им было позволено жить. Слишком грозными, чтобы не быть истребленными. Слишком страшными, чтобы не быть стертыми с лица земли.
«Франкский» хронист и дипломат, монах духовного ордена францисканцев-миноритов Гийом де Рубрук (Виллем Рю-исбрэк, или Рубруквис) посетил ставку каана монголов Мункэ вскоре после позорного изгнания оттуда Рукн ад-Дина, и описал свою миссию в адресованном французскому королю-крестоносцу Людовику IX отчете под названием «Путешествие в восточные страны», упомянув секту «человекоубийц», члены которой были засланы в различных обличиях в Каракорум с заданием убить Великого хана Мункэ. Прибыв по месту назначения, Рубрук был удивлен размахом мер безопасности, принятых монголами для охраны священной каанской персоны. По утверждению «франка»: «<…> они (телохранители каана – В. А.) обшарили у нас ноги, грудь и руки с целью узнать, нет ли при нас ножей. Нашего толмача (переводчика – В. А.) заставили они отстегнуть и оставить снаружи под охраной одного придворного бывший на нем ремень с ножом <…> мы пошли в процессии к дому Мангу (каана Мункэ – В. А.) <…> нас предварительно обшарили, ища, нет ли у нас ножей».
Рубрук «со товарищи» был подвергнут подробному допросу: «<…> они (монголы – В. А.) начали тщательно расспрашивать, откуда мы, зачем прибыли и в чем состоит наше служение. Этот допрос делался потому, что Мангу-хану было доложено, будто четыреста (! – В. А.) человекоубийц прибыли в различных платьях, чтобы убить его <…> у Мангу-хана имеется восемь братьев: три единоутробных и пять по отцу. Одного из единоутробных он послал в землю человекоубийц, именуемых ими мулидет (“мульхидов”, то есть низаритов – В. А.), и приказал всех их умертвить».
Коль скоро это так, то, может быть, у Мункэ имелись основания не доверять имаму Рукн ад-Дину? Или еще сохранились низариты «старого закала» (либо представители нового, молодого поколения «непримиримой низаритской оппозиции»), вышедшие из-под контроля своего имама-капитулянта, «сдавшего» монголам свое «крепостное» государство? В пользу данного предположения говорит многое. Однако в борьбе с монголами ставка на индивидуальный террор оказалась битой. Единственной надеждой на спасение, с точки зрения «истинных», «непримиримых» низаритов было оказание сопротивления монголам, используя прошедший проверку временем метод отступления под защиту своих горных крепостных сооружений. Наиболее наглядным примером в данном плане был Гирдкух. Отказавшись подчиниться приказу о капитуляции, эта крепость восточных измаилитов выдерживала осаду на протяжении не то тринадцати, не то семнадцати лет, прошедших со дня сдачи Аламута. Монголы расположились под Гирдкухом постоянным укрепленным лагерем. Монгольский гарнизон этого лагеря оказался более терпеливым, чем гарнизон Гирдкуха. Засевшие в Гирдкухе низариты были, в конце концов, вынуждены сдаться из-за того, что их одежда пришла в полную негодность, и им нечем было прикрыть свою наготу. Выйдя за ворота Гирдкуха, его последние стойкие защитники был убиты монголами на месте. Забиты, как скот (только двуногий)…
Однако же легко нам рассуждать о необходимости и возможности низаритов сопротивляться, так сказать, «в исторической ретроспективе», из нашего безопасного «далека». Имам Рукн ад-Дин был еще очень молод и не имел большого опыта в руководстве низаритским государством и движением. В свои молодые годы он столкнулся
