раскрыла рот от удивления. В проеме по-прежнему виднелась изысканная конструкция моста, и значит, они до сих пор наблюдали за изначальной хронологической линией, однако дата явно приблизилась к будущему. Современного вида машины ездили взад и вперед по дороге.
Элеонора сдавленно охнула, словно получила удар под дых.
Гулявшие по тротуару туда и сюда пешеходы выглядели как туристы: они несли бумажные пакеты с покупками, надписи на которых гласили: «Книжный магазин на мосту», «Сувениры с моста», «Пекарня “На мосту”». Местные жители шагали чуть быстрее с собаками на поводках и тяжелыми сумками с продуктами. Элеонора завороженно следила за офисным работником, спешившим к станции метро. Затем перевела взгляд на девушку с розовыми волосами. Затем – на мужчину в деловом костюме. И Джоанна внезапно поняла: все они – Грейвы. Люди, наверное, когда-то знакомые ей. И точно знакомые Элеоноре. Они все несли на себе герб серебряной розы: на булавке в лацкане, на узоре рубашки, в виде татуировки.
Блондинка упомянула что-то про издевательский символ, врученный ей Королем. Стебель с шипами – насмешка над тем, чем она когда-то обладала. Над тем, что случилось с Грейвами.
Стоявший рядом с Аароном Ник переступил с ноги на ногу, и Джоанна поняла, что пока она сама наблюдала за другим временем, он пытался перебороть внушение и освободиться, но внезапно замер неподвижно и нацепил бесстрастное выражение, точно старался сдержать сильные эмоции.
Джоанна с внутренним трепетом проследила за направлением его взгляда и невольно ахнула.
По тротуару моста шагал Ник. Его изначальное воплощение. Темные волосы отросли настолько, что слегка вились. Она ни разу не видела у него такой прически, но откуда-то знала, каковы на ощупь шелковистые пряди, когда пропускаешь через них пальцы. И знала, каково это – ощущать на своей талии прикосновение его рук.
Его держала под локоть какая-то девушка, которая выглядела отдаленно похожей на кого-то. Джоанне потребовалось абсурдно долгое мгновение, чтобы узнать в ней себя. Свою изначальную версию.
Ее волосы были острижены короче, чем когда-либо, и не доставали до плеч. Но основные отличия заключались даже не во внешности. Они оба казались совсем другими: более раскрепощенными, довольными собой, не обремененными внутренними конфликтами.
Та Джоанна сказала спутнику что-то, отчего тот рассмеялся и склонился к ней для поцелуя – нежного и личного, – а когда отстранился, оба улыбнулись друг другу свободно, доверчиво и с такой любовью, что у нынешней Джоанны сжалось от тоски сердце. Пара обменялась взглядами с таким видом, словно ничто не могло их разлучить. Словно никто не мог причинить им зла. А после они повернулись к кому-то, похоже, окликнувшему их. И, судя по свободным позам и радостно вспыхнувшим глазам, к кому-то близкому. Джоанна тоже невольно оглянулась, но окно показывало лишь небольшой фрагмент прошлого, и она увидела только Аарона. В одежде двадцатых годов он казался безупречным и идеально аккуратным среди царящего вокруг хаоса.
Король щелкнул пальцами. Джоанна поспешно повернулась и, поняв, что проем уже закрылся, невольно простонала. Все исчезло: и Грейвы, и старый Лондонский мост, и их с Ником изначальные версии. Осталась только реальность тысяча девятьсот двадцать третьего года с лодками на реке и кранами на берегу.
Перед глазами до сих пор мелькали картины прошлого: счастливая, беззаботная пара…
Джоанна инстинктивно посмотрела на нынешнего Ника. Он тоже до сих пор не сводил глаз с места, где недавно ходили люди, и… казался уязвимым, открытым настолько, что у нее перехватило дыхание. Однако момент слабости продлился лишь мгновение. Когда их взгляды встретились, он снова нацепил непроницаемую маску.
Заговорить с ним помешал Король, который провозгласил, обращаясь к Элеоноре:
– Последний дар для тебя. – И подозвал ее: – Давай же, подойди сюда.
Та не отрывала глаза от водной глади, где недавно возник старый мост, но после повеления вынужденно отвернулась и поплелась к Королю. Он остановил ее в нескольких шагах от себя, вскинув руку. Они оба оказались ровно посредине свободного круга из союзников Элеоноры и сторонников Джоанны.
Ее сердце пропустило удар в ожидании того, что вот-вот случится. Она сама явилась в эту эпоху, чтобы помешать осуществлению планов блондинки – даже если придется ее убить. Но… после зрелища стертой из хронологической линии семьи Грейвов наблюдать еще и за гибелью Элеоноры казалось уже слишком.
Та была жестокой и мстительной, а также совершила непростительные поступки. И в то же время Джоанна чересчур хорошо знала, каково это – терять родных и желать вернуть их так отчаянно, что можно потерять и себя.
Она сама едва не утратила контроль над собой в прежнем потоке событий. Так ли сильно отличались их с Элеонорой действия? Жестокость той в попытках возродить Грейвов казалась непредставимой, но Джоанна тоже творила ужасные вещи: крала десятки лет человеческих жизней, тащила за собой Рут и Аарона от одной опасности к другой – даже во дворец монстров. И все это ради призрачной надежды изменить хронологическую линию. В итоге же… Возможно, понимание того, что отмена всех поступков Ника будет стоить кому-то из людей слишком дорого, и таилось в глубине подсознания, но Джоанна намеренно не прислушивалась к внутреннему голосу, желая лишь одного – вернуть семью.
Возможно, это и может служить доказательством их с Элеонорой родства. Не исключено, что такое поведение – фамильная черта.
– Я никогда не хранила тебе верность, – с вызовом заявила блондинка Королю. – И строила заговор против тебя с той самой секунды, как очнулась в этой извращенной хронологической линии.
– Твои жалкие потуги не имели ни малейших шансов на успех, – с отеческой снисходительностью прокомментировал собеседник. – Ты и сама наверняка это понимала. Тебе следовало сосредоточиться на будущем и оставить Грейвов в прошлом.
– Видимо, так легко забывать – не в моей натуре.
Джоанну что-то насторожило в интонациях Элеоноры. Та находилась на грани смерти, но ни капли не боялась. Наоборот: держалась уверенно и спокойно, надменно вскинув голову. С видом той, кто готовилась завершить долгое путешествие.
Их взгляды встретились, и блондинка улыбнулась. В ее голубых глазах промелькнуло торжество. Вспомнилось, как она расчетливо заманила всех именно сюда. С той же тщательной продуманностью, с какой раньше превратила Ника в героя.
– Ты такая предсказуемая, Джоанна, – тихо повторила Элеонора. От ее слов стало очень тревожно. – Я знаю твой образ мыслей. И манеру всегда держать наготове запасной план. Чтобы победить меня, тебе наверняка захотелось бы привлечь на свою сторону другого члена курии монстров. Поэтому ты отправила послание Конраду.
У Джоанны пересохло во рту. Она не кивнула в подтверждение, однако испытала глубокое потрясение, что Элеонора настолько точно
