class="p1">Проскользнув через ворота, Клод оказался на длинном каменном мосту через искусственный ров, опоясывавший замок, и пошёл торопливым шагом, стараясь меньше переваливаться с ноги на ногу, что издали выдавало бы его характерную походку. В спину же ему внимательно смотрели глаза пажа.
Миновав ров, старик оказался в верхнем городе. Изящные и просторные дома здесь, стоявшие по улицам, располагались за своими небольшими садами, пышно усаженными плодовыми деревьями и цветами. Кое-где в них работали садовники, но в основном вокруг почти не было видно людей. Впереди послышались детские голоса. Увидев двоих мальчишек, игравших на открытой лужайке, Клод окликнул их и бросил им второй взятый с куста персик. Мальчик, поймавший фрукт, помахал в благодарность ладошкой и продолжил свои дела, не обратив особого внимания на прохожего. А минуту спустя, когда король уже отошёл на некоторое расстояние, к детям подошёл человек в длинном плаще и произнёс:
– Отдай мне это.
Ребёнок поднял взгляд на подошедшего мужчину, но тот встал против солнца, и мальчик лишь зажмурился от яркого света, тут же протянув ему фрукт, от которого не успел откусить. Взяв его, мужчина развернулся и ушёл, и всё, что успели мальчишки заметить в нём, что отличало бы его от простой тени – это кудрявые локоны, проступившие из-под капюшона.
Клод, свернувший на параллельную узкую улицу, чтобы не идти по центральной аллее, спускавшейся через весь город к подножию холма, шёл теперь меж домов, стоявших более часто и обрамлённых лишь цветущими палисадниками. Улица немного петляла, огибая каменистые выступы склона, и казалась от своего более скромного размера лишь более уютной и домашней, чем верхний проспект. То и дело из окон с открытыми ставнями звучали радостные голоса собравшихся за столами семей, разделявших ужин. Озорные детские возгласы и смех, лившиеся отовсюду, отражались от стен узкой улицы и соединялись в один журчащий фон вместе со звоном посуды и щебетанием птиц. Король невольно замедлил свой шаг, беззвучно улыбаясь чему-то в своих собственных мыслях. Но вскоре укрутившийся склон вновь подтолкнул его вперёд.
Зевнув на одном из поворотов, он угодил ногой в вязко чвякнувшую грязь и испачкал замшевую туфлю. Сделав пару неловких попыток обтереть её об камень, Клод сразу же бросил эту затею и пошёл дальше, стараясь посильнее топать об землю испачканной ногой, чтобы глинистая грязь скорее отвалилась. Дома тем временем стали ещё меньше, пониже были их этажи, а стены их, некогда отделанные той же, что и везде в городе, жёлтой штукатуркой, здесь покрывал сероватый налёт. Из окон не было слышно радостных голосов, но звучала то тихая, то надрывная брань, а однажды вместо звона посуды по улице разнёсся звон её осколков. Сопровождал его негромкий детский плач.
Поперечная улица быстро закончилась. Впереди уже была видна круглая площадь на въезде в город. К ней вёл складской переулок, по обе стороны которого чернели высокие ворота амбаров и боксов. Солнце почти скрылось за горизонтом, и в сумерках тени становились совсем непроглядными. На небе проступали звёзды.
– Погоди-ка!.. – послышался вдруг из-за спины хриплый и грубый голос. Король тут же встал как вкопанный, обернулся и попытался разглядеть человека в той стороне, откуда к нему обратились. – Сдаётся мне, я где-то видел твоё лицо, но всё никак не могу вспомнить…
Клод сделал пару осторожных шагов навстречу голосу и ответил:
– Я музыкант, играю на площади… помнишь?
Затем он просвистел одну из мелодий, слышанных им в саду возле дворца.
– Да… – прозвучало сквозь икоту. – Кажется, припоминаю… Как, говоришь, тебя зовут?
– Жан Франциск, – отчеканил Клод.
Собеседник короля непроизвольно грязно выругался себе под нос.
– Прошу меня извинить, мой друг, но я вынужден Вас покинуть… – начал было старик.
– Нет… – прервал его грубый голос. – Не думаю… что могу Вас так просто отпустить… Обстановка в городе неспокойная…
– Разве? – с неподдельным удивлением произнёс Клод.
– …Тут и там можно нарваться на неприятности, – преодолевая тяжёлую икоту, пояснил человек в тени.
Вдруг король почувствовал прикосновение к своей руке и дёрнулся от неожиданности, так как человек в капюшоне оказался прямо рядом с ним. Но Клод быстро узнал Джеффри, приложившего палец к губам – голос явно принадлежал не ему.
– А ты ещё кто такой? – пару мгновений спустя, спросил незнакомец из тени. – …Скульптор? Или художник?
– Идите, – едва слышно сказал паж королю. – Я решу этот вопрос.
Клод с удивлением взглянул на него в ответ, но потом он перевёл взгляд на городскую площадь, которая была уже совсем рядом, и, кивнув пажу, улыбнулся и обратился к тени:
– Мой друг… Я вынужден Вас покидать! Безотлагательное дело, – сделав небрежный прощальный взмах рукой, Клод решительно двинулся вперёд по переулку.
– Эй, эй! – послышалось из тени вместе с какой-то вознёй. – Я могу показать Вам отличную студию для работы!.. Сударь?
Под тусклый свет фонаря вышел высокий, но сутулый мужчина с косматой седой головой. Он был крепко сложён, хоть и приближался уже к преклонным годам. Немного пошатываясь, он недобро смотрел исподлобья вслед королю. Паж тем временем, сделав шаг в сторону, скользнул обратно в тень, из которой появился.
– Нет, знакомая же рожа… – негромко пробубнил себе под нос косматый. – Помню, видел его шнопак не то в лавке, не то в бырлятной… – вдруг его лицо на миг прояснилось, и он добавил: – Погоди…
Глаза мужчины округлились, он уже открыл рот и хотел было окрикнуть удалявшегося старика, но как только он издал ползвука и сделал шаг вперёд, то тут же вздрогнул всем телом и замер от резкой боли в области живота. Боясь пошевелиться на миллиметр, он медленно опустил взгляд и увидел нож, по рукоять вошедший в его тело. С ножа стекала его кровь. Крепкая рука держала клинок, но хозяина руки он увидеть уже не успел – заметил краем глаза один лишь локон кудрявых волос из-под капюшона и в тот же миг рухнул на землю.
* * *
Тяжёлые грузовики один за другим въезжали на кольцо круглой городской площади с большим фонтаном посередине, поднимая с дрожащей под колёсами земли клубы пыли. За ними наблюдали люди, повыходившие на улицу из ближайших домов. Вскоре вся площадь была занята вставшими кругом машинами и всё затихло. В тревожном молчании наблюдателей лёгкий вечерний ветер понёс пылевые клубы по ближним улицам. Дверь одной из машин со скрипом распахнулась, и из её кабины на дорогу спрыгнул очень крупный, высокий и широкоплечий синт: это было сразу ясно, несмотря на то что его волосы были сострижены почти под ноль. Что-то в чертах его
