за самые темные проявления человечества. Но глаза против воли скользнули по лицу девушки ниже и замерли на цепочке с кольцами.
– Тебя смущают кольца? Я могу убрать, – она спрятала цепочку и кольца под одежду.
Он скривил губы, наблюдая за ней, презрительный смешок вырвался наружу.
– Меня смущает твоя навязчивость по отношению к человеку, которого ты не знаешь, – ехидно сказал Келлен.
– Так именно это я и собираюсь исправить! Хочу узнать тебя получше!
Мужчина иронично фыркнул и снова принялся есть, больше не обращая на неё внимания. Туён показательно громко, театрально вздохнула, запустила руку за ворот и разместила кольца на цепочке поверх одежды. Келлен удивленно поднял на неё взгляд, в глазах застыло недоумение.
– Это, – девушка потрясла цепочкой, – отвлекает тебя от еды и привлекает ко мне, – пояснила с улыбкой, как несмышлёному ребенку, Туён. – Поэтому вернула их на место.
– Больная, – немного оторопело произнес Келлен.
– Что? Правда, что ли? Сыпь пошла по лицу?
Она наигранно испугалась и потянулась через весь стол, поднося своё лицо ближе к его, чтобы он мог рассмотреть более внимательно. Дразнить его и подтрунивать – доставляло ей удовольствие. В душе она смеялась, видя, как он сердится. Тайно мечтала снова вывести его на эмоции, как и вчера. Но сейчас что-то пошло не так. Хотела лишь пошутить, но… не рассчитала расстояние.
Так близко, что она смогла ощутить его запах… Келлен пах чем-то терпким, мужским, невероятно волнующим. Туён уловила древесные нотки в исходившем от него аромате… Скорее всего, он тоже был в купальне перед завтраком, ведь это запах мыла… Её взгляд скользнул по его лицу, опускаясь к шее. Да, всё верно, его черные локоны у уха были слегка влажноватые. Захотелось взять их, пропустить через пальцы и поднести к носу, вдохнуть дурманящий запах.
Туён дернулась, пугаясь своей реакции на его близость. Глаза испуганно распахнулись, встречаясь с его изумленным и непонимающим взглядом. Рука девушки метнулась к цепочке и сжала в кулаке кольца. Это должно вернуть спокойствие.
– Какая сыпь? – хрипловато спросил Келлен, впервые сам прерывая неловкую паузу.
Туён нервно рассмеялась.
– Прости, Лён, просто неудачная шутка. Это место… крепость… угнетает меня. Я сама не своя и всё идет не так, как обычно… Вот я и… – она резко умолкла, в ужасе закрывая себе рот руками. Она что? Жаловалась сейчас? Она? Туён?.. – Мне пора, служба, сам понимаешь…
Щеки пылали от стыда за собственные слова, которые она мямлила. И чтобы не опозориться ещё больше, отнесла поднос с почти не тронутой едой обратно и отправилась на поиски того самого крыла.
Первый нижний уровень поражал воображение. Свод потолка, служивший и полом первому наземному этажу, поддерживали частые металлические колонны внушительной толщины, а впереди виднеющаяся арка приоткрывала невообразимый масштаб подземных ответвлений. Что они скрывали – оставалось только гадать. Туён искренне восхитилась размахом. Вот уж действительно: империя – великая страна! Если берется что-то делать, то делает по высшему разряду!
– Ладно, Туён, – приободрила сама себя девушка, – чтобы там меня не ждало, справлюсь. Всегда справлялась! Вперед!
***
Келлен бродил по внутреннему двору крепости. Порывы холодного ветра подбрасывали волосы вверх, раздражая и избавляя от привычной задумчивости. Время между походами в черные лабиринты всегда разное. Порой его отправляли почти сразу же после вылазки, а порой только через месяц. Других обязанностей, кроме добычи монстров, у него здесь не было. Он не танэри и не гвардеец, его права и обязанности немногим лучше, чем у преступников, что держат здесь в камерах. По сути, он такой же расходный материал, который для империи ничего не значит. Расходный материал, который почему-то раз за разом возвращается живым.
Время на поверхности для нормального человека должно быть благословением, но для него, Келлена Даина, оно было в тягость. Несмотря на ужас черных лабиринтов, там он чувствовал себя живым. Опасность того места заполняла собой каждую клеточку его тела, заставляла цепляться за своё пустое существование, словно… словно… оно имело смысл.
Обычно он скрашивал свои будни тренировками, постоянно совершенствуясь. Сегодня не хотелось. Раньше, до этого места, Келлен думал, что его техника боя на высоте, а когда увидел, как дерутся танэри, понял, что по сравнению с ними, он просто махает ножиками. За несколько лет жизни бок о бок со следопытами империи Келлен много чему научился. Нет, он никогда не просил о наставничестве, просто подсматривал за их тренировками и старался потом в одиночестве воспроизвести. Результат? Ему было сложно оценить. Противостоять танэри не приходилось, а в сражении с монстрами и его прежних навыков хватало.
Танэри… если бы Келлен родился и вырос в империи, то наверняка выбрал бы себе этот путь, как самый верный и логичный. Хорошая доля для мужчины: понятная и прибыльная. А вот почему туда идут женщины? Загадка. Взять хотя бы эту нахалку… Туён. Какой с неё следопыт и шпион империи? Хрупкая на вид, да и, скорее всего, глупая пустышка внутри. И вот её поставили дежурить в третье крыло первого уровня, где, насколько он помнит, содержат самых опасных преступников. Они в камерах, конечно, но всё же их выпускают порой: задействуют в тяжелых работах и строительстве, посылают в черные лабиринты и на испытания. Как девчонка справится с мужиками? Келлен презрительно фыркнул, поправляя капюшон. Не его забота. Чем-то же руководствовались, когда её назначили туда. Значит, посчитали угрозу её жизни минимальной.
Холодно. Келлен пошел обратно под защиту стен, решив погулять по коридорам крепости, благо там такие расстояния, что за день не обойти. Как оказался у третьего крыла не понял, но рука уже потянулась толкнуть дверь, за которой был отсек с камерами. Хотел уйти, но прислушался. Из-за двери доносился гомон мужских голосов. Сердце против воли дрогнуло от беспокойства. Малая же, глупая, а там отбросы и головорезы…
Келлен бесшумно скользнул внутрь. По мере приближения к той части крыла, где стояли камеры с заключенными, стали различимы отдельные слова и целые предложения. Все были примерно одного содержания: нецензурного и весьма оскорбительного, склоняющего к не совсем чистой любви в разных позах с подробными пояснениями последующих восторгов.
Он увидел её издалека. Туён сидела на табурете в конце коридора, вытянув и скрестив перед собой ноги, спиной прислонившись к холодной каменной стене. Лицо выражало скуку и безразличие. Периодически девушка рассматривала то собственные ногти, то сапоги. Мужчины, запертые в камерах, что находились у стен, изгалялись как могли, стараясь вывести её из себя, зверея ещё больше оттого, что девушка никак не реагировала.
Один из заключенных чем-то громыхнул, Туён повернула в его
