сторону голову. Затем раздался небольшой всплеск. Девушка вскочила с места, смотря то на свои сапоги, то на мужчину в камере.
– Не серчай, маленькая, ну как было ещё тебя позвать, – почти ласково проговорил заключенный, обращаясь к своей надзирательнице.
Келлен догадался, чем именно плеснул мужчина на ноги Туён. Единственная доступная заключенному жидкость, это та, которую он производил сам и сливал в ночной горшок. Губы брезгливо скривились. Если бы это ему, Келлену, такое сделали… Домыслить не успел, с удивлением стал следить, как танэри направилась к камере.
– Да-да, деточка, иди к папочке, я большой, тебе понравится, – приговаривал запертый мужчина, маня её руками.
Заключенный вдруг закашлялся и стал судорожно хватать ртом воздух, потом и вовсе его лицо перекосило от ужаса. Не прошло и пары минут, как мужчина упал на пол камеры, последний раз дернулся и затих. Остальные заключенные замолчали, оставляя после себя звенящую тишину и ужас момента.
Келлен усмехнулся. Боги, какой же примитивный трюк. Ничего умнее этот мужик не сообразил сделать? И кого он рассчитывает только провести…
Глаза следопыта изумленно распахнулись при виде того, как Туён бросилась к месту, где висела связка ключей от камер. Келлен не мог до конца поверить, что…
Туён быстро определила нужный ключ, открыла камеру и склонилась над мужчиной, собираясь проверить его пульс. Заключенный распахнул глаза и схватил за руку девушку, резко рванул вниз. Элемент неожиданности сыграл в его пользу. Туён упала. Затем с невиданной для его крупного тела прытью мужчина вскочил и с силой пнул свою надзирательницу ногой.
И пока Келлен решал дилемму: броситься ему на помощь девушке или нет, – Туён уже полоснула кинжалами заключенного по ногам. Ещё секунды и танэри стояла, ожидая нового выпада, и тот последовал незамедлительно: сдаваться мужчина не собирался. Туён увела драку за пределы камеры, предоставляя себе место для маневров.
Девушка ловко скользила вокруг заключенного, нанося сжатыми в руке кинжалами порезы. Острые лезвия вспарывали одежду и царапали до крови его кожу. Наносить более глубокие и серьезные травмы Туён не решалась, явно жалея своего противника.
Мужчина вопил от ярости и боли, но схватить юркую танэри больше не мог, она словно предугадывала его следующий ход. В какой-то момент Туён нашла способ завершить безумие: метнулась к табурету, схватила его и со всей силы опустила подбежавшему мужчине на голову, тем самым вырубая его.
Воцарилась тишина, прерываемая лишь частым дыханием Туён. Девушка согнулась, оперлась руками, в которых ещё держала кинжалы, на колени. Черные локоны прилипли к вспотевшему лбу, заслоняя глаза, которые девушка на мгновение зажмурила.
Хлопнула дверь, раздался топот ног. Так тяжело могли перемещаться только гвардейцы. Келлен спрятался в тени пустующего угла, вжимаясь в стену.
– Вовремя вы… – устало произнесла Туён, выравниваясь и убирая окровавленные кинжалы обратно в ножны.
– Что произошло?! Мы услышали крики!
– Ему стало плохо, он начал задыхаться, а потом упал… – стала сбивчиво объяснять она, – выглядел мертвым. Я открыла камеру, хотела проверить, дышит ли он… Он напал, я вырубила его.
Гвардеец подошёл ближе, прочитал нашивку на тунике девушки и назидательно сказал:
– Танэри Ли, это же общеизвестный обман, на который идут обычно заключенные. Как вы могли купиться на него?!
– Возможно, и общеизвестный, – сердито ответила Туён, – но танэри не учат сидеть у камер и выполнять прихоти преступников. Наш род деятельности в империи немного иной. Теперь, когда я получила столь полезный мне опыт, буду более бдительна и в одиночку проверять жизнеспособность заключенного не буду. Если ко мне нет больше вопросов, то прошу привести для этого мужчины лекаря.
– Какой ему лекарь?! – хмыкнул гвардеец. – На корм сразу пойдет, как только руководству станет известно. Видано ли… нападение на охрану.
– На какой корм? – не поняла девушка, обеспокоенно смотря на лежащего без сознания мужчину.
Гвардейцы переглянулись и хмыкнули, не став отвечать, а потом подхватили изрезанного мужчину. Один из них, напоследок бросив взгляд на девушку, спросил:
– Самой-то лекарь нужен? Позвать?
– Нет. Я в порядке, – ответила она.
Гвардейцы удалились. Туён зачем-то заперла дверь теперь уже пустующей камеры, подтянула новую табуретку на место старой и уселась, принялась поигрывать связкой ключей: это немного успокаивало девушку, хотя изрядно нервировало остальных заключенных.
Туён медленно обводила глазами мужчин, никак не реагируя на взгляды полные ненависти.
– Мальчики, – негромко сказала она, – я очень не люблю ссориться. Будем договариваться. Меня поставили сюда на всю неделю, поэтому давайте дружить.
– Я убью тебя, тупая сука! – выкрикнул кто-то.
Туён не обратила на него внимания, продолжила:
– Ко мне можно обращаться «танэри Ли» и никак иначе. Вы ведете себя хорошо, вежливо, не мешаете мне скучать, а я не усложняю вам жизнь. Если нападки в мой адрес будут продолжаться, то урежу пайку и отдам её послушным. – Туён посмотрела на того, кто недавно выкрикивал угрозу, и сказала уже ему: – Для наглядности начнем с тебя. Половину твоей порции за этот день отдам другому.
– Сдохни тварь! – донеслось с другой стороны.
– Умри шалава!
– Итак, у нас три порции добавки уже нарисовались, – спокойно сказала девушка. – Кто ещё не хочет обедать?
Несколько человек разразились ругательствами.
– Четыре, – Туён указала пальцем на кричавшего мужчину, – пять, – продолжила считать она, – шесть, семь… Отлично! Кто ещё? Ну?
Туён показательно лениво встала и медленно прошлась по коридору, вслух пересчитывая уже оставшихся предусмотрительно-молчавших мужчин. В конце помещения остановилась и торжественно произнесла:
– Поздравляю! Вам сегодня будет сытно!
Один из предыдущих зачинщиков взревел. Туён подошла к его камере и предупреждающе вскинула руки.
– Ещё слово и завтра будешь вообще без еды, – зло отчеканила каждое слово она, смотря прямо ему в глаза.
Мужчина подавился собственной бранью и закашлялся. Лицо приобрело бордовые оттенки, а грудь часто и гневно поднималась. Казалось, что его сейчас разорвет. Туён посчитала вопрос закрытым, поэтому отнесла ключи и вернулась на место.
Келлен решил, что достаточно насмотрелся. Он бесшумно покинул помещение. Увиденное никак не хотело укладываться в его голове. Всё произошло так быстро… Его чувства бросало в стороны от недоумения до испуга за её жизнь, сменяясь восхищением и… как итог, сочувствием… Он видел, что спокойствие сейчас у неё напускное, чего оно ей стоило, можно было лишь догадываться… Столько эмоций за раз Келлен давно не испытывал, это приводило его в смятение, нарушая годами устоявшееся безразличие.
Остаток дня мужчина провел как в тумане. Люди и помещения сменяли друг друга, оставаясь при этом в странной дымке не восприятия. Мысли крутились лишь в том моменте утра, где юная танэри сражалась, а затем пыталась отстоять себе право на уважение у преступников.
В обеденное
