я, нажав на зелёную кнопку.
— Стасяяян, а ты сейчас где? — вопросительно протянул Рома. Мне показалось, что его голос звучал напряжённо.
— В машине, как всегда. А что?
— Слушай, мне нужно с тобой переговорить. Срочно.
Я недовольно нахмурился.— Опять долги?
— Ну тут такое... Не только, — ответил Рома. — Кое-что случилось. Пересечёмся?
— Ладно, — вздохнул я. — Где?
— У меня на точке. Приезжай.
Я вздохнул ещё раз.— Хорошо. Через полчаса буду. Только будь на месте, чтобы не пришлось тебя искать.
После этого нажал красную кнопку отмены вызова и посмотрел на собаку.
— Ну что, пёс, поехали к брату.
Никак вильнул хвостом, но его уши оставались поднятыми, как будто он чувствовал, что что-то не так.***
Я припарковался и вышел из машины. Никак прыгнул за мной, держась рядом.
Московецкий рынок был оживлён, как всегда. Продавцы что-то убедительно втирали покупателям, те неспешно рассматривали товары. Словом, жизнь шла своим чередом.
Роман ждал меня у своего павильона, нервно покручивая в пальцах смятую пачку сигарет. Его глаза бегали по сторонам, будто выискивали что-то в толпе.
— Ну, что случилось? — спросил я, подходя к нему.
Он резко схватил меня за рукав:— Давай зайдём внутрь, — прошептал он, кивая на помещение. Его пальцы дрожали.
Мы вошли в тесный павильон, заставленный товарами. Рома прикрыл дверь, затем резко дёрнул шнурок лампочки — свет замигал, отбрасывая нервные тени на горы сигаретных пачек и ящики с газировкой. В углу трещало радио, заглушая наш разговор статикой.
— Стас, ты ж не поверишь... — Рома закусил губу, оглянулся на дверь. — Вчера Славка с пятого ряда испарился. Будто сквозь землю провалился. Утром кассу открыл — а к обеду уже и след простыл. И так пятеро за неделю. Менты пальцем о палец не ударили, будто их заранее предупредили не лезть.
— Ром, излагай с наглядными примерами. Для понимания ситуации.
Он нервно провёл рукой по лицу:
— Ну вот Славка — мы с ним вчера утром кофе выпили. Поболтали, посмеялись. А через два часа — тю-тю. Касса открыта, телефон на месте, куртка висит... — Он вдруг побледнел. — И везде этот запах...
— Какой запах?
— Горелого мяса. Словно шашлык забыли на углях...
Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Никак, сидевший у моих ног, вдруг насторожился, уши его напряглись.
Роман понизил голос, прикрыв рот ладонью:— И пожары... Два павильона сгорели дотла. Огонь — как живой! По стенам полз, будто искал кого-то... Пожарные говорят — снаружи следов поджога нет.
Его пальцы впились в край прилавка до побеления костяшек:
— Есть слухи, что на Давиловском появился странный шашлычник.
Вот тут я насторожился.
— И что такого? Они же там меняются, как на вахте.
— Этот... другой, — прошептал Рома. Глаза его стали круглыми от страха.
— Говорят, у него глаза... как раскалённые угли. А те, кто берут у него мясо...— он сделал паузу, — потом исчезают. Навсегда.
Мне показалось, что по спине пробежал лёгкий холодок.
Я взглянул на собаку. Никак сидел, уставившись на дверь, как будто ожидая, что кто-то войдёт.
— Ладно, — сказал я Роману. — Спасибо, что предупредил. Я как раз такого похожего видел.
— Будь осторожен, — предупредил Рома. — Тут что-то не так.
Я согласно кивнул.— Не переживай. Буду предельно внимателен.
Мы вышли наружу. Я посмотрел на рынок. Люди шумели, торговались, смеялись. Но теперь мне это место виделось по-другому.— А ещё это, брат. Займи пару соток баксов, — с жалобным видом попросил Роман. — На неделе отдам.
Я слегка фыркнул, доставая кошелёк:— Вот прямо как чуял. Теперь понимаю срочность твоего вызова. — Сунул ему деньги. — Только учти — это уже третий «быстрый возврат» в этом месяце.
Через пару минут мы с Никаком шли к выходу с рынка.
— Ну что, пёс, — сказал ему. — Похоже, нас окружают какие-то загадки мутного характера. Прямо настоящие тайны мадридского двора. Но оставим их на потом. Сначала — собачья цирюльня!
Никак вильнул хвостом, однако взгляд его оставался серьёзным.
— Не смотри на меня так сурово. Сегодня у нас день собачьей красоты.
Пёс вновь вильнул хвостом, как будто понимая, о чём речь.
Я поковырялся в телефоне, нашёл адрес ближайшего салона груминга и тронул машину с места.
— Надо же, — высказался вслух, трогаясь с места. — СПА для пса. Кстати, тот же набор букв.Никак мой каламбур не оценил.
Через двадцать минут салон зоокрасоты удивил меня уютным помещением с ярко выкрашенными стенами и устойчивым запахом приятного шампуня. За стойкой ресепшена что-то читала на планшете кареглазая симпатичная девушка с короткими каштановыми волосами и широкой вежливой улыбкой.
— Здравствуйте, чем могу помочь? — спросила она, замедляясь в конце фразы.
Я застыл на полушаге. Наверное, даже с поднятой ногой.— Настя? Или у меня что-то с глазами?
Улыбка на лице девушки стала ещё шире.
— Какие люди! — протянула девушка с искренним удивлением. — Станислав Каримов, да ты ли это? Я поняла, что у тебя с глазами беда, ещё когда ты жену себе выбирал!
Мы обнялись. Настя пахла цветами и чем-то ещё неуловимым, что сразу напомнило мне детство.
— Ты здесь работаешь? — спросил я.
— Да, — ответила Настя. — Я тут уже почти главный грумер. А ты что, с собакой?
Я кивнул, указав на пса, который спокойно стоял у моей правой ноги.
— Да, вот, дружочек у меня появился на днях. Нашёл на улице этого беспризорника. Выглядит как бродяга после недели в подворотне. Надо бы привести в порядок.
Настя присела, раздвинула шерсть на загривке и вдруг застыла:— Вот ведь, да это же чистокровный ши-тцу! Скандинавского типа! Какой необычно крупный парнишка! — Она посмотрела на меня с неожиданной серьёзностью. — Стас, ты вообще понимаешь, что за зверюга у тебя?
Я пожал плечами:— Ну, не особо, я же не в теме. В чем соль?
— В том, — Настя взяла ножницы, — что таких собак китайские императоры дарили как высшую награду. А тех, кто их воровал... — Она выразительным движением провела пальцем по горлу.
— Отлично, — я фыркнул. — Я не воровал. Сам пришёл. Может, предчувствовал, что в городе творится? Вон сколько нездоровой суеты из-за пожаров...
Настя на секунду замерла, потом резко заработала ножницами:— Пожары... Да, странно как-то.
