– В.Ф. Степановой
Казань – Кострома
1915 г.
Осень…
Целый день работаю, много рву. Но на душе тишина… покой… Нет! Новые вещи, не похожа Анта, не ее лицо…
Твой взгляд узок и я не ожидал его таким… И нет, ты отбрось ревность и помни, что я твой, а искусство мое и в него один, больше не забраться…
Отгадай, каков рисунок, краски…
Теперь я занялся графикой, но в ней нет человеческих лиц, в них нет ничего… В ней мое будущее. Я нынче сотворил чудовищные вещи… Я буду соперником Пикассо в обладании дьявола… И посмотришь…[26]
Осень…
Ну, как же будем жить? Хорошо бы где-нибудь подальше от центра, рублей за 25 найти две небольших комнаты, хотя бы одну теплую…
Нынче я намерен с промежутками месяца два-три поработать в мастерской, а по настроению больше дома.
Сумерки. В моей голове мелькают планы о работе.
Ах, Нюра, Нюра. Мне нужно годик рисовать старые лапти и гнилой картофель…
Нагуатта, слышишь! Я один, один…
Тишина. На столе начатая графика «Отношение мира к плоскостям, падающим с левого края»…
Нагуатта… Я один, как само безумие…
Целую, целую, всю, всю.
Леандр
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Казань – Москва
1915 г.
Опять я не на выставке!
Что мне делать?.. Злоба растет… Меня хотят уничтожить… Радуются… Смеются.
Боже!.. Как тяжело! Как грустно!
Последнее письмо. Выезжаю 7-го… На душе тоска…
Цветы…
Тех, которых нет и не будет…
Цветы моей головы.
Единственной, затаившей всё безумно.
Очарованных изгибов моего мозга!..
Ароматы…
Тех, которых нет и не будет…
Ароматы моей души,
Единственной, затаившей всю змеиность.
Облетающих прихотливо грез…
Во сне зыбкая грусть… Выставка… Меня нет в Москве на ней… Меня хотят уничтожить…
И опять лебеди у озера, у старинного озера,
Что похоже на зеркало с черной рамой из
черного дерева…
что похоже на мои глаза…
Змей очарованный у озера…
И опять нарциссы смотрятся в мою душу!
Лебединое озеро!..
Я утону, утону от грусти…
В зеркале лебедином!..
Л.
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Казань – Кострома
1 октября 1915 г.
Я предпочитаю писать необыкновенно об обыкновенных вещах, чем писать обыкновенно о необыкновенных вещах…
Я предпочитаю видеть необыкновенно обыкновенные вещи, чем видеть обыкновенно необыкновенные вещи…
Я предпочитаю рисовать необыкновенно обыкновенные вещи, чем рисовать обыкновенно необыкновенные вещи…
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Казань – Кострома
1 октября 1915 г.
23 ноября 1891 года, в субботу… Родился гений…
13 января 1333 года меня заключили в Чендик.?
По правде сказать, мне память сильно изменяет, наверно не меньше, чем ты…
Я написал письмо о любви, но я не верю ей и поэтому не послал… У меня нет любви, Я уже ее искал для тебя, искал…
У меня есть грезы, сновидения (ненависть) и печаль о тебе, и тоска о тебе.
А любить не могу…
Мне хочется иметь золото для тебя.
Мне хочется иметь обезьян для тебя.
Лебедей и шутов уродливых и тебя…
Я хочу иметь слугу Дьявола.
А ты знаешь мой последний удел?
Я кто? Я повелитель ада… И в ад уйду…
Скоро ли ты вернешься?
Я схожу с ума, кажется.
Леандр
1916
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Отправлено с вокзала в Рузаевке
8 июля 1916 г. [27]
Станция Арапово
Ну и забавно здесь одеты мордовки. Юбки из белого полотна, короткие, до колен не достают, и узкие на ногах русские сапоги с гармонью, красная кофта, на шее много бус и денег, а на голове свернутый платок и рога коровьи.
Есть очень породистые бабы со своей красотой. Они слегка напоминают черемис (Фешин), но гораздо интереснее их.
Теперь все поля и поля…[28]
…Несчастный я, опять с эполетами…
Любимая!
Анти
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
16 июля 1916 г.
Милая Варя.
Я с удовольствием смотрю на мордовок, в них есть что-то крайне странное, флегматичное и безучастное, что-то египетское. Какой-то странный мешок на голове рогами вверх темно-красный, огромные белые серьги конусообразные, на шее много крупных бус и серебряных денег, узкая юбка, пояс с черными длинными кистями, как кошельки, ноги в лаптях страшно толстые от намотанных полотен, но и в этом своеобразная красота, лицо с таким выражением, что захочется ненавидеть городских женщин.
А.М. Родченко. Композиция. 1915
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Санитарный поезд – Москва
1916 г.
Милая Варя! Я сижу и работаю, ибо мы задержаны у Белгорода, в Харькове почему-то не принимают. Сколько простоим – не известно, и что будет в Харькове – тоже. Я рисую карандашами – красным и черным, ибо больше ничего нет. Очень жалко, что не взял акварели. Чувствую себя лучше, но это потому, что немного рисую.
Боюсь, что мы надолго застряли. Вчера ходил в кинематограф. Город маленький, скученный. Главное – это акварель забыл, а выписать – боюсь, что увидимся к тому времени.
Вот почему мне не хотелось ехать. Я это чувствовал. Здоровье исправилось вполне, хотя есть еще какая-то усталость и лень.
Надоедает грохот проходящих маневрирующих паровозов, свист и шипение у окна, ибо это идет почти непрерывно.
Скверно, что не знаю ничего о тебе и не знаю своего адреса. Думаю, что в Харькове есть база, куда можно будет писать.
Пообедал… К вечеру пойду на станцию опустить письма, а сейчас буду опять рисовать.
Крепко целую. Анти
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Санитарный поезд Инза. 1 августа 1916 г.
Осень уже начинается, сегодня в четыре утра я бегал по станции Рузаевка и замерзал от холода. Нет ничего радостного в моей жизни.
Осень. Скоро листья будут золотыми, а небо сумрачным. Скоро я тоже стану сумрачным и душа горит.
Анти
В.Ф. Степанова – А.М. Родченко
Всероссийский Земский союз. Москва
Никитский бульвар – Санитарный поезд № 1178
А. Родченко, заведующему хозяйством
4 августа 1916 г.
Анти, милый, милый, любимый мой!
Ах, твои письма так печальны, так печальны.
Где ты…
Я вчера была на вокзале вечером, провожала маму с Зиной в Кострому. Как поезд пошел, заныло сердце, так хотелось сесть в вагон,
