таблетница падает на пол, и ее охватила ярость. Та же ярость поднялась в проповеднике, когда он понял, что его пиджак от Джей Си Пенни, стоивший вместе с брюками 39,95 доллара, уничтожен.
Они начали кружить друг вокруг друга, выставив вперед руки, словно готовые к броску борцы; благодаря ножу вдова Кейс имела преимущество.
Но когда она кинулась на проповедника Джадда, тот поднял левую руку и зашевелил двумя пальцами, точно мул ушами, отвлек вдову и ударом справа уложил ту на пол. Ее голова ударилась о кофейный столик, ветчина и приборы снова полетели в воздух.
Проповедник прыгнул на вдову сверху, одной рукой прижал нож, а другой поднял кусок ветчины и ударил ее по лицу, но ветчина была такой жирной, что все время выскальзывала, и он не мог нанести хороший удар.
Наконец он отшвырнул ветчину и принялся отбирать нож обеими руками, а вдова кусала его за предплечье, пока он не закричал.
Синдирелла по-прежнему носилась по комнате и кричала:
— Бууу! Бууу! Прядение!
Пробегая мимо телевизора, она задела завернутые в фольгу кроличьи уши и сбросила их на пол.
Проповедник Джадд наконец вырвал нож из рук вдовы Кейс, слегка порезал при этом ладонь и вышел из себя. Женщина выкатилась из-под него, попыталась сбежать на четвереньках, а он ударил ее ножом в спину. Затем навалился, сбил с ног и попытался вытащить нож. Тянул и дергал, но тот не поддавался. Сильная как бык вдова ползла по полу и утаскивала проповедника за собой, а он крепко держался за толстую деревянную рукоять мясницкого ножа. Повсюду капала кровь.
Краем глаза проповедник заметил, что умственно отсталая, обезумев, порхала в костюме привидения, будто жирная голубка, отскакивая от стен и кувыркаясь через мебель. Она уже не издавала звуки призрака, понимая: что-то происходит. И ей это не нравилось.
— Сейчас, сейчас, — крикнул ей проповедник.
А вдова продолжала тащить его по полу и не переставая кричала:
— Кровавое убийство, меня убивают, убийство, убийство!
— Заткнись, черт возьми! — заорал он, но, подумав, поднял глаза к небу. — Прости мне мой язык, Господи. — Затем ласково обратился к Синдирелле, этому неполноценному и шумному бедствию: — Успокойся, милая. Ничего страшного, ничего страшного.
— О, Боже милосердный, меня убивают! — вопила вдова Кейс.
— Умри, тупая старая корова.
Но она не умирала. Проповедник поверить не мог — вдова уже начала вставать. Нож, за который он цеплялся, заставил его подняться на ноги, а женщина ударила его локтем по ребрам и отшвырнула в сторону.
Тем временем Синдирелла проломила окно, вывалилась на террасу и упала с края на пустую клумбу.
Проповедник Джадд вскочил, бросился на вдову Кейс, ударил ее чуть выше колен и, сбив с ног, с шумом впечатал в телевизор, но и это ее не вырубило. Вдове хватило сил вцепиться ему в горло и начать душить.
Он чуть отодвинул голову от ее цепких пальцев и через разбитое окно увидел свое умственно отсталое привидение. Та делала два шага вправо, потом влево, потом снова вправо, повторяя: «Уншш, уншш». это напомнило проповеднику один из тех танцев, которые исполняют грешники в местах, где полно мерцающих огней, а девушки крутят бедрами на тумбах.
Он сжал кулак и пару раз ударил вдову, но та расцепила руки и откатилась в сторону. Затем встала, покачнулась и бросилась на кухню. Нож все еще торчал из ее спины и был даже глубже, чем вначале.
Проповедник побежал следом. Вдова врезалась в стену и сбила с крючка сковороду, которая упала ей на голову. Раздался громкий «Бам!», вдова Кейс рухнула на пол.
Проповедник Джадд тяжело вздохнул. Он был рад. И очень устал. Он схватил сковороду и несколько раз ударил ею вдову. Затем, продолжая сжимать в руке сковороду, нашел в гостиной свою шляпу и вышел на крыльцо, чтобы отыскать Синдиреллу.
Той нигде не было видно.
Он выбежал на передний двор, окликая девочку, и увидел, как она стремительно бежит к дальнему углу дома, касаясь руками земли, а ее зад мелькает в лунном свете всякий раз, когда задирается простыня. Синдирелла направлялась к лесу за домом.
Он бросился следом, но она опередила его и скрылась среди деревьев. Проповедник потерял ее из виду.
— Синди, — позвал он. — Это я. Старый проповедник Джадд. Я пришел почитать тебе Библию. Тебе это понравилось бы, правда?
Потом он принялся ворковать, будто разговаривал с младенцем, но Синдирелла не показывалась.
Он полчаса колесил по лесу, но и следа девочки не нашел. Для полоумной она отлично пряталась.
Проповедник Джадд обливался по́том, ночь становилась прохладной, и старая луна Хеллоуина поднималась к звездам. Хотелось просто сдаться. Он сел на землю и заплакал.
Казалось, все идет наперекосяк. В ту ночь, когда он взял сестру гулять, все тоже пошло не совсем так, как надо. Они набрали конфет, он привел ее домой, но позже, когда попытался затащить в постель для того, что животные делают, не ведая греха и стыда, она не согласилась, хотя раньше такого не было. Она стала слишком дерзкой из-за костюма привидения и потому, что ходила выпрашивать угощение. Хуже того, под простыней на ней ничего не было, и это что-то сделало с ним. Он не знал, что именно, но сама мысль об этом сводила его с ума.
Он не смог ни уговорить сестру, ни подкупить. Она выбежала на задний двор, а он побежал следом, схватил ее, а когда под яблоней, освещенной луной Хеллоуина, начал делать то, чего ему хотелось, сестра начала кричать. Она умела быть очень громкой, и ему пришлось слегка ее придушить и ударить камнем по голове. После этого он почувствовал, что должен притвориться, будто случилось ограбление, поэтому забрал все конфеты.
Когда он вспоминал о той ночи, его тошнило. То, что сестра умерла, не познав Слова Божьего, заставляло чувствовать себя паршиво. И он не мог выбросить из головы те шоколадные ириски. Их было, наверное, десятка три. Он съел их за один присест, а позже ему стало так плохо, что он по сей день не выносил запаха шоколада.
Он размышлял об этих несчастьях, когда сквозь ветви и кустарники увидел мелькнувшую белую простыню.
Проповедник Джадд поднял голову. Синдирелла бежала по узкой тропинке и кричала:
— Бууу, бууу, прядение!
Она уже забыла о нем и думала о призраке.
Проповедник встал и начал красться за девочкой. Довольно скоро она исчезла за изгибом тропы, а он отправился следом.
Девочка сидела у начала тропинки, между двумя соснами; впереди маячило прозрачное озеро, поверхность которого освещала луна. Лес на противоположном
