он двигался во мне, быстро заполнили комнату. Рей хрипло застонал, входя в меня все быстрее, доводя до криков от непонятной эйфории, узлом скручивающейся внутри. – Хочу, чтобы ты кончила от моих пальцев. Я знаю, ты сможешь, – сказал он, посасывая мочку моего уха.
Я задыхалась. Каждый день с самого детства я пробегала по утрам несколько километров, я должна была хвастаться своей выносливостью, но его пальцы так надавливали на точку внутри, что я не могла даже понять, в раю я или нет.
Когда покалывание усилилось, я выгнулась в его руках, ахнув. Горячий оргазм, нахлынувший из ниоткуда, захлестнул с головой, ослепляя и вырывая из груди крики, которые сочли бы богохульством десятки конфессий.
Рей хрипло застонал, вжимаясь в меня стройными бедрами. Он проворковал что-то по-немецки, нежно-нежно, потираясь носом о мою шею.
Я часто дышала, до боли сжимаясь вокруг его пальцев. Даже хренов пресс свела судорога.
– Ах!
Издав низкий гортанный звук, он одним движением свел наши ноги, вышел из меня, а потом усадил к себе на колени. Громко и часто дыша, склонился к моим губам и нежно поцеловал. Его язык мягко скользнул в рот, изучая, ладонь легла на плечо, и пальцами он забрался под свободную бретельку бюстгальтера, разорвав поцелуй, только чтобы скинуть белье.
За этим последовал еще поцелуй, медленный и глубокий, неторопливый и нежный, а ладони Рея скользили по моей обнаженной спине ленивыми круговыми движениями. Он отстранился, успокоив дыхание. Посмотрел на меня своими прекрасными пронзительными глазами, изучая лицо, шею, а потом груди, живот, голые бедра. Он покачал головой, облизнулся. Скользнул рукой по плечу, а потом провел вниз, к груди и соску. Хмыкнул, коснувшись его тыльной стороной пальцев.
– Я ждал этого целую вечность.
– Я очень тебя люблю. – В моих словах звучала уверенная решимость. И искренность. Ничего кроме.
Лицо пылало под пристальным взглядом. Его слова были золотом, и я не переживала, что он не сказал их в ответ. Вместо этого он просто смотрел на меня, прожигая, изучая каждый миллиметр открытой кожи. Ладони нежно ласкали кожу, скользя по мириадам крошечных, почти незаметных шрамов, оставшихся на коленях и бедрах за годы футбола или с самого детства.
Он, видимо, знал это, потому что касался благоговейно, сжимая бедра в широких ладонях, то и дело бездумно шепча что-то на родном языке. Его руки скользнули вверх по ногам, по косточкам у бедер, коснулись живота и пупка. Ладонь легла на грудь, сжимая, и в следующую секунду он вновь наклонился и грубо обхватил сосок губами, впиваясь в бедро пальцами свободной руки.
После этого словно вспыхнуло пламя. Я начала тереться о его крепкую ногу, и в какой-то момент он подхватил меня и легко бросил на середину огромной кровати. Он навалился сверху, а я рывком стянула с него футболку и отбросила в сторону. Я в жизни не видела никого прекраснее полуголого Райнера Култи, но прижимающий меня к постели Райнер Култи был таким нереальным, что внутри меня все заводилось. Я провела руками по горячей коже его груди, пока он покусывал мою шею, двигаясь так уверенно, будто за жизнь только и делала, что расстегивала мужчинам ремни.
В мгновение ока он избавился от штанов, и я накрыла ладонью массивный член, скрытый за тонкой изумрудной тканью трусов. Двигаясь влажными поцелуями вниз по моей груди, Рей стянул с себя белье и отбросил.
Мускулистый и стройный, с крепким и толстым членом, Рей предстал передо мной во всей красе, и в линии его сильных накачанных бедер я разглядела секрет становления лучшим игроком на планете.
Просто он – само совершенство.
– Ты принимаешь противозачаточные? – прошептал немец, склонившись ко мне на локтях, которыми он уперся по обе стороны от моей головы.
Я прижалась к нему в поцелуе, прихватывая зубами нижнюю губу, о которой в прошлом так долго мечтала.
– Да.
Он застонал, жарко целуя меня, а мгновение спустя вернулся к мочке уха. Его член тяжело упирался во внутреннюю сторону бедра, а влажная головка то и дело касалась промежности.
– С тех пор как я бросил пить, у меня никого не было, – сказал он тихо.
Целый год? Я была той еще собственницей. Вообще предпочла бы не представлять его с другими женщинами, так что не могла жаловаться на воздержание. Наверное. Но чтобы год? В это было сложно поверить. Почти. Был бы на месте Рея кто-то другой – я бы, может, и не поверила, но он не стал бы мне врать, и я это знала.
А еще я знала, что он хочет сказать. В начале сезона мы все, включая тренерский штаб, сдавали анализы на все на свете. Ну а ему и вовсе беспокоиться было не о чем.
Подавшись бедрами мне навстречу, он потерся о щель между моих ног, и я выгнулась, наслаждаясь ощущением горячей мягкой кожи. Обхватила его ногами за пояс, и, видимо, этого было достаточно, потому что он улыбнулся и устроил узкие бедра пониже.
Глубоко поцеловав меня, он надавил головкой на вход – и начал медленно погружаться, растягивая меня сантиметр за сантиметром. Он стонал громче меня, заходя все глубже и глубже.
– Господи, Сэл, – хрипло выдавил он, глядя вниз, туда, где мы были соединены воедино.
Я тоже опустила взгляд, не сдержавшись. Темные, на тон темнее, чем на голове, волосы контрастировали с гладкой кожей; он вошел в меня практически полностью, и виднелось лишь толстое основание. Качнув бедрами, Рей погрузился до самого конца, и я застонала в его губы, когда он вышел и снова толкнулся обратно.
Он коснулся ладонью моей щеки, сжимая на грани с грубостью. В каре-зеленых глазах плескалось непонятное чувство. Он двигался с силой, толкаясь всем весом, заполняя меня, распирая; шлепки кожи о кожу звучали самой эротичной на свете мелодией. Рей не сводил с меня глаз, на каждом толчке сжимая зубы.
Его грубые, отчаянные движения все ускорялись и ускорялись. Твердый член вбивался в мокрую плоть. На его коже выступил пот, спина стала влажной под пальцами. Я провела ладонями вниз, сжала задницу, по которой так долго сходила с ума, хватая и притягивая его еще ближе, даже когда он просто не мог войти еще глубже. Влажные лобковые волосы касались кожи, и каждое его движение вырывало из меня очередной стон.
Я хотела его всего. Каждый сантиметр в длину, каждый сантиметр в ширину, его объятия, его жар. Каждый мощный толчок, которыми он вбивался в меня.
А потом я кончила – и застонала так громко, что меня было
