Рассудив, что дело сделано, Гийом отправился к своей лошади. Проходя мимо загона, он отворил ворота скоту.
После чего горбун взобрался в седло, зевнул и заглянул в путеводный список.
Впереди еще оставалось семь точек.
Тем временем армия французов ликовала. Еще бы – захватить крепость Карфагена с ходу, почти не потеряв воинов – прекрасный знак будущего успеха крестового похода. Лагерь незамедлительно перенесли ближе к Тунису, в надежде также быстро захватить столицу хафсидов, но здесь крестоносцев ждала неудача.
Город был надежно укреплен, а сил для взятия не хватало. Кроме того, оказалось, что почти все колодцы в округе были отравлены. Это стало страшным ударом для нападающих, ведь привезенные запасы воды и еды быстро сокращались. Люди довольствовались вяленным мясом и тухлой водой. Обещанные союзниками корабли с продуктами задерживались, и Людовик в отчаянии решил отрядить Филиппа д’Аркура с его людьми на розыски.
– Хватит, хватит, Филипп, я никогда не сомневался твоей храбрости, – увещевал Людовик в своем шатре бывшего любимца, просившего не отправлять его из лагеря, а дать возможность участвовать с другими в осаде Туниса. – Конечно, ты огорчил меня в той истории с замком де ла Рош, но то все дела давно минувшие.
Филипп попытался оправдаться, но Людовик прервал его.
– Да-да, ты сражался с дьявольскими силами. Я помню твои оправдания. Я не верю, что дом де ла Рош причастен к тем убийствам. Тем более, что и сам Амори как в воду канул, видимо, погиб бедняга. Но минуло уже полтора десятка лет, и я не зря решил тебя взять в поход с собой, хватит тебе скитаться по миру. Теперь ты здесь со мной, и не должен больше страшиться моего гнева и доказывать свою преданность.
Людовик перекрестился и скорбно вздохнул.
– Признаюсь, мне не хватает нашего тамплиера. У него был острый ум, да и помощь рыцарей-храмовников нам бы сейчас не помешала. Я бы обязательно примирил вас.
Филипп недоверчиво хмыкнул, но Людовик не обратил внимание на презрительное выражение на лице барона.
– Но будет об этом, повторяю тебе свою волю. Встретить давно поджидаемые корабли с провиантом – овощами, фруктами, мясом – из солнечной Сицилии. А вслед за ними приветствовать и незамедлительно сопроводить моего младшего брата короля Карла Сицилийского вместе с подкреплением, чтобы мы смогли объединенными силами окончательно разбить халифа Мухаммада I и подорвать силы мусульман на северном побережье Африки.
– Ваше величество, склоняюсь перед вашей волей, но позвольте мне хотя бы перед отъездом устроить для вас ужин. Мои люди раздобыли на охоте прекрасную антилопу.
В этот момент в шатер к отцу вбежали наследный принц Филипп, его младший брат Жан Тристан, болезненного вида двадцатилетний юноша, и Пьер – самый младший из троих. Их доспехи с ног до головы были покрыты пылью и измазаны чужой кровью, а унылый вид их лиц говорил об отсутствии особых успехов в бою. Все трое были раздосадованы неудачной атакой на неприятеля и хотели поделиться с отцом последними новостями, но Людовик опередил их.
– Дети мои, вы как раз вовремя. Барон д’Аркур приглашает нас вечером и обещает закатить славный пир. Верно, любезный Филипп?
– Истинно так, ваше величество, – глаза барона радостно блеснули, – о большом я и мечтать не мог. Но я надеюсь, ваши высочества будут благосклонны к моему скромному угощению.
Наследный принц благодарно кивнул, но вежливо отказался от приглашения, сказав, что он и его брат Пьер не смогут присоединиться к ужину, из-за подготовки к ночной вылазке на врага.
– Мне искренне жаль, ваше высочество, – огорчился барон, – но, конечно, не смею настаивать.
Людовик, истолковав по своему реакцию Филиппа, благодарно похлопал его по плечу:
– Вот истинный сын Франции, пекущийся о благоденствии королевской семьи. Итак, решено, сегодня—пируем, а завтра поутру отправляйся в путь, и помни все наше воинство и христианская вера полагаются на тебя.
Филипп почтительно прижал свою руку к груди и удалился после низкого поклона.
Еще засветло восемь повозок под охраной отряда д’Аркура из дюжины человек медленно выехали из лагеря крестоносцев и поползли в сторону морского берега, где еще совсем недавно высадились корабли французского монарха. Весь путь барон ехал впереди на мощном пегом жеребце, мало обращая внимания на виды вокруг и совершенно не оборачиваясь к своим людям, погруженный в свои размышления.
И только к вечеру, когда спала дневная жара, караван добрался на место. К сожалению, берег был пустынен, никаких кораблей видно не было. Ничего не оставалось, кроме как ждать.
На третий день на горизонте замаячило несколько черных точек, которые по мере приближения разрастались в торговые крагги с раздуваемыми ветром серыми парусами.
Филлип приказал развернуть свой и королевский штандарты, чтобы прибывающие корабли издали могли узнать французских воинов.
Долгожданный провиант прибыл к берегам Туниса.
Пока матросы переносили продукты на телеги, капитан первого судна сообщил, что в шторме они потеряли один корабль и несколько дней. Филипп поинтересовался, неизвестно ли моряку, когда следует ожидать непосредственно флот Карла Сицилийского. Однако ничего внятного, кроме как “скоро” в ответ не услышал.
Наконец последний бочонок вина был перенесен на берег.
Филипп раскланялся с капитанами и намеревался дать приказ своим людям отправляться обратно.
– Подождите, барон, – окликнул его старший среди капитанов, – для безопасности мы дадим вам в сопровождение воинов.
И не дожидаясь реакции Филиппа, он быстро сделал распоряжение своим людям, и десять хорошо вооруженных пехотинцев построились рядом с провиантом. Филипп попытался отказаться от подкрепления, но почувствовав непреклонную настойчивость собеседника, сдался и поблагодарил за помощь.
Проходя мимо своих людей, он выразительно посмотрел на горбуна – в его молчаливом взгляде читалось: “Ты знаешь, что делать”.
Горбун в ответ мерзко усмехнулся и понимающе кивнул.
Караван тронулся в путь. Ближе к полудню, когда солнце поднялось высоко в небе, барон разрешил сделать привал в небольшой оливковой роще, которая давала хоть какое-то укрытие от огненных лучей и выглядела единственным зеленым пятном посреди бескрайнего простора желтого песчаника. Скрюченные ветви деревьев, скрипели под легким ветром, который не только не освежал, но еще сильнее нагонял духоту.
Не теряя времени, воины д’Аркура засуетились по лагерю, принялись разливать воду по ведрам и поить лошадей. Новые люди в отряде еще не успели привыкнуть к тунисскому зною, поэтому, скинув тяжелые доспехи на землю и став на колени рядом с лошадьми, жадно черпали теплую воду руками и поливали свои мокрые от горячего пота головы.
Пока они пытались восстановить свои силы, барон подал сигнал горбуну, который что-то коротко шепнул остальным своим воинам. Не привлекая внимания, они медленно рассредоточились по лагерю, заняв позиции
