здесь надолго — значит подставить в первую очередь моих родных, учителя, тебя и..., — порывисто вздохнула, словно удерживая всхлип, — Доминика. Гильдия же будет меня искать, и когда-нибудь все-таки найдет. Я попросту права не имею так поступать с твоим братом, особенно после того, как он помог мне.
Ева победно подняла руки, призывая Варвару молчать.
— Поэтому, моя дорогая Варвара, у меня есть к тебе очень маленькое, но ответственное задание. Оно и заставит тебя остаться здесь, и ты сможешь тем самым отдать свой долг Доминику.
— Долг?
— Он же спас тебя, ты теперь спасешь его.
Варя насторожилась. Очень уж не понравился ей переход разговора от одежды и косметики до выплаты морального долга. Она сложила руки на груди и приготовилась слушать. С одной стороны, Ева права, Варвара действительно очень многим обязана Доминику. А с другой стороны, становится приживалкой она не собиралась.
Ева уселась на поручень кресла, подвинув бедром Варвару, и склонилась к ее уху. Накрутила на палец один из локонов и томно, нежно зашептала девушке:
— У меня имеется очень серьезный шкурный интерес к тебе, Варенька. Мой братец — человек не только благородных кровей, но и благородной морали. Не может, понимаешь ли, оскорбить девушку и отказать ей без уважительной причины. А ты, моя дорогая, — Варя испуганно дернула головой и встретилась глазами с Евой, — будешь шикарным оправданием Ника в отказе одной моей подруге! Ей, видишь ли, очень нравится мой брат. Настолько, что она его преследует, встречает где ни попадя, не выпускает из своих рук. А тебя Никки вчера лично принес домой, окружил своей заботой и лаской, даже цветы с утра притащил. Варенька, ты мой единственный шанс оградить Ника от Натальи. Она, конечно, мне подруга, но брата ей отдавать не хочу.
— А если просто открыто поговорить с ней?
Ева фыркнула и мягко, как маленькому неразумному ребенку, объяснила:
— Запомни, душа моя, до некоторых порой слова не доходят, они понимают только действие. Ты именно таким действием и станешь!
— Но между мной и Домиником ничего нет! — так же тихо прошептала Варвара. Ее действительно напугали и слишком ласковая интонация сестры вампира, и смысл ее слов.
— Ой ли? — хитро улыбнулась Евангелина, — Я видела, как он смотрел вчера на тебя!
Варвары вылетела из кресла как ужаленная.
— Я не буду спать с твоим братом!
— Я этого и не требую, — Ева рассмеялась и развела руками, — Наташа наверняка будет снова просиживать в этом доме дни и ночи, поэтому твоя задача — почаще бывать рядом с Ником, улыбаться ему, кокетничать. Поверь, он не потащит тебя в постель без твоего желания! Но для того, чтобы Наталья твердо уяснила, что Ник для нее закрыт, ты должна выглядеть достойной ему парой, а не бродяжкой, подобранной на улице, — Ева встала с поручня и уперла руки в боки, — Поэтому и косметику, и одежду, и деньги на развлечения я тебе дам. Твоя задача — не допустить, чтобы Ника охмурила Наталья.
Варя затрясла головой. Обрезанная челка непривычно упала на лоб,
— Он мне помог. Я не собираюсь вредить ему.
— А кто говорил о вреде? Я очень сомневаюсь, что Никки будет сильно тебе сопротивляться.
Варя беспомощно глянула на Еву.
Та попросту не оставляла ей выбора.
...
Оливер приехал в префектуру злой донельзя. По дороге в свой кабинет он рявкнул на замешкавшихся у лифта, затем обругал помощника за медлительность, устроил выволочку секретарю за торопливость. Войдя к себе, он с размаху грохнул дверью и упал в кресло, сбросив рукой документы со стола на пол. Все мешалось, все злило, все приводило в бешенство.
Оливер никак не мог избавится от преследующего его видения — Ева, кривя от злобы губы, яростно шепчет ему "Ненавижу!". Он... нет, не знал, он догадывался, что девушка не простит того, что увидела в его доме в ночь своего возвращения, но даже не подозревал, насколько больно ему будет от ее ненависти.
Еву Оливер знал с детства. С самого первого дня, когда Матвей принес в свой дом маленькую девочку двух с половиной лет, чтобы один из его учеников избавился от пагубной тяги к детской крови.
Да, тогда Доминик был наркоманом. Семидесяти лет от обращения, он был уже достаточно опытным и взрослым вампиром, чтобы избавится от боязни солнечного света и уверовать в силу крови. Доминик проживал тот период вампирского становления, когда считаешь себя всемогущим как супергерой и позволяешь себе гораздо больше, чем имеешь право. Что ему, избранному в семью высшего вампира, самого Матвея Истомина, какие-то законы клана?! Учитель встанет с ним рядом, будет им гордится и не осудит.
Отправившись в большое путешествие по Латинской Америке, Доминик сорвался. Не выдержал искушения крови юных магичек, на которой делал черный бизнес мексиканский клан, и надолго погрузился в наркотический плен. Он покупал на контрабандном рынке мизерные флакончики детской крови, напичканной магией и героином, обменивая их на деньги, драгоценности и произведения искусства. Матвей поначалу надеялся, что ученик самостоятельно справится с пагубной привычкой, но его терпению пришел конец, когда тот стал воровать вещи из его дома. Высший взялся излечить Доминика, но не помогало ничего — ни многодневное голодание, ни магические лечебные процедуры, ни даже недельное замуровывание в гробу в качестве наказания. Матвей перепробовал почти все, чтобы вытащить Доминика. Кое-кто даже советовал отправить ученика к Дитриху, Палачу клана, уж тот-то сумеет "вылечить" наркомана, но учитель был не настолько жесток. И в итоге Матвей решился на последний шаг — он принес в дом ребенка, маленькую двухлетнюю девочку, и приказал Доминику под страхом смерти следить за ней. Кормить, одевать, ухаживать, заниматься ее воспитанием и образованием. Это был последний шанс, что Матвей давал ученику.
