тёмному было плевать на знаки. Он почти три года осаждал Нижний мир, пытаясь добиться расположения Джайны. И даже сейчас я не знал наверняка, действительно ли друг отступил, или научился скрывать свои чувства и выжидал.
Аид никогда не делился личным. И сейчас я хорошо понимал его.
Хольда стала моим наваждением. Но если поначалу эти чувства напоминали пылкую влюблённость, то теперь сердце ныло от боли и пронзительной тоски.
Я задыхался без неё. Умирал, вспоминая её растерянность и смущение, и свои пылающие от ледяного поцелуя губы.
Я не мог думать ни о ком, кроме неё. И даже узнав о проклятии, в первую очередь вспомнил не о себе, а о ней. Боялся, что плетение Мёртвой вьюги может навредить Хольде.
Безумие… или всё же отголоски прошлого? Когда-то я слышал, что любовь с первого взгляда на самом деле ни что иное, как зов прошлых жизней.
Тогда это казалось смешным. Но сейчас я не сомневался, что это правда. Ведь мой дракон помнил её и считал нашей парой.
Хотел бы и я всё вспомнить…
Джайна неожиданно остановилась у древней арки. Обветшалой и покрытой вереницей трещин. Она выглядела так, словно вот-вот развалится. Но я знал, что это иллюзия. За неказистым фасадом скрывался портал в обитель Вечности.
– Мне нужно немного времени, чтобы изменить защитные плетения. Иначе вы не сможете пройти внутрь, – пояснила Смерть, – затем мы спустимся на самый нижний ярус. Там находится одна из трёх амагических зон Нижнего мира. Ваша магия перестанет работать, как только пройдёте сквозь арку.
Теперь в случае опасности мы не сможем ни колдовать, ни оборачиваться. Но я знал, что переживать не о чем. В обители безопасно. Никто не может попасть туда без разрешения Джайны.
Наоборот, это хорошая возможность проверить мои догадки.
Из-за врождённых проблем с Даром, я не мог накапливать Силу как обычные маги. Моя искра была дефектной и с каждым годом становилось труднее скрывать правду.
Лечение не помогало и казалось, что выхода нет. Так было до тех пор, пока Дамиан не придумал, как закольцевать энергию в моём теле.
Благодаря тренировкам берсерков я научился превращать магию в физическую силу, увеличивая с её помощью скорость и ловкость. Я стал лучшим мечником королевства, а после создал дополнительный источник, связанный с эмоциями.
Я трансформировал их в магию, используя для создания ударных плетений и щитов.
Если догадки верны и проклятие отравляет мою Силу, не удивительно, что дракон пытается уничтожить человеческое тело. Ведь оно насквозь пропитано «ядовитой» энергией.
– Ты многое понял сам, – задумчиво протянула Джайна. – Но и мне есть что рассказать, – добавила, открывая портал.
Мы переместились в храм, и когда развеялись алые всполохи, на меня нахлынула слабость. Амагический щит давал о себе знать, и чем ближе подходили, тем отвратительнее себя чувствовал. Зато связь с драконом становилась сильнее.
Титан больше не пытался убить меня и виновато рычал. Извиняясь и пытаясь всё объяснить.
Я хотел сказать, что не держу на него зла. Но едва вошли в просторный зал, я увидел Хольду и из головы вмиг вылетели все мысли.
Даже дракон притих. И его губительная одержимость сменилась трепетной нежностью.
Пронзительной, болезненной, она отзывалась в моём сердце всполохами неясных воспоминаний. Я не видел ни лиц, ни силуэтов, не помнил имен. Но чувства нахлынули мощным потоком.
Слишком яркие и многогранные, сотканные из тысячи оттенков и полутонов.
Чувства, которые не могут возникнуть в один миг.
Я больше не сомневался, что когда-то мы с Хольдой были истинными. А ещё начал догадываться, что произошло.
Стражницей Зимы может стать либо Дева холодной крови, либо чистая душа, погибшая в канун Ночи Снежных лилий. Выходит, тогда я был слаб и не сумел защитить свою пару…
– Ти-и-и-иль, – вкрадчиво, но одновременно и предупреждающе протянула Джайна, – сейчас тебе нельзя вспоминать прошлое. Ещё рано. Поэтому перестань издеваться над своей памятью и драконом.
– Я не… – осекся, увидев как побледнела Хольда.
В отличие от меня, она знала о запрете и возможных последствиях. И наверняка помнила всё, что произошло.
– Ты тоже вспомнишь, когда придёт время, – с нажимом повторила Смерть, – и ты не был слабым. Ни тогда, ни теперь, – добавила уже мысленно, чтобы слышал только я. – В прошлом ты спас душу Хольды. Благодаря тебе она не стала пленницей Мёртвого генерала и Проклятой королевы. Но, увы, большего сказать не могу. Поэтому не испытывай мою доброту и терпение. Отдай любимой цветы и помолчи. Мне нужно многое рассказать.
Спорить не стал, как и задавать вопросов, хотя смирение далось нелегко.
– Моя Снежная королева, надеюсь однажды я смогу вернуть дорогие сердцу воспоминания, – произнёс, всё же приблизившись к Хольде.
Она вздрогнула, но не отступила, и в пронзительно-синих глазах вспыхнула тоска.
Я хотел бросить цветы к её ногам, но Хольда неожиданно остановила меня, забирая потрёпанный букет и бережно прижимая к груди.
Её тонкие, изящные пальчики на миг коснулись моих и тело словно пронзило магической вспышкой. А перед глазами возникла странная картина… Погружённая в полумрак комната, оглушительный свист метели за окном, и мы с Хольдой.
Я сразу узнал её, хотя в видении волосы красавицы были каштановыми или рыжими? Точно сказать не мог, слишком уж темно было. Зато я увидел, как она повязывает на мою руку платок с обережной вышивкой.
Похоже, это наше прощание… И судя по тому, что на мне была форма Туманного Стража, я и тогда боролся с нечистью. И погиб достойно, защищая ту, которую любил больше жизни.
– Спасибо… – мысленно обратился к Джайне.
Я не сомневался, что именно она нарушила правила и всё же приоткрыла завесу прошлого.
Это катастрофически мало, но теперь я хотя бы знал, что не виновен в случившемся и имею право бороться за свою любовь.
ГЛАВА 6: Печати вечного мира
Хольда
Аромат ледовых роз пьянил и сводил с ума, дурманя своей запретной сладостью и заставляя мечтать о большем. Я невольно вспоминала прошлое и меня знобило от избытка чувств.
Хотелось шагнуть навстречу Тилю. Вновь поцеловать его и хоть на миг коснуться желанных губ… Скользнуть ладонью по его лицу, очертив кончиками пальцев точёные скулы и волевой подбородок.
Сейчас Тиль выглядел моложе, чем в нашу первую встречу в прошлой жизни. Джайна говорила, что ему девятнадцать. А тогда, кажется, было двадцать пять, и он успел отличиться в семи крупных военных кампаниях
