начали отходить, снег вокруг него таять, а он ощутил как возвращается жизнь внутри него. Тело начало потихоньку проваливаться пока он не ощутил твёрдую поверхность под собой. Расчистив её обнаружил, что это крыша какого-то строения, рядом он нашёл выбитое окно какое вело внутрь. Здесь снега насыпало отвесно и Алекс словно с горки сумел скатиться прямо вниз. Это была большая зала, что в ней было раньше теперь трудно было сказать, здесь практически снег был повсюду, нужно было перейти в следующий зал, куда снег не смог уже залетать, но там было темно, а у него при себе не было фонарика или есть? Он только сейчас осознал, что его костюм непростой и в нём есть явно всё, что нужно для жизнедеятельности. Он отвернул ворот плаща, на подкладке висела какая-то штука с жёлтым кругом и кольцом-чекой с другой стороны. Он снял её и вытащил кольцо. Круг внезапно начал увеличиваться в размерах пока не превратился в сияющий жёлтый шар какой ярко осветил всё вокруг. Алекс неся его перед собой вошёл в следующий зал, надеясь там найти ответ куда его занесло. Жёлтый свет плыл впереди, рассекая темноту. Алекс шёл за ним, осторожно переставляя ноги, чтобы не наступить на провал или обломки. Пол был гладким, но местами под ногами скрипел лёд — он покрывал всё тонкой хрустальной коркой, отражая свет шарика призрачными отблесками.
Коридор вёл вниз, извиваясь, как кишка какого-то древнего механизма. Стены были исписаны символами — то ли языком, то ли кодом. Некоторые из них мерцали, словно отвечая на приближение Алекса. Он чувствовал, как что-то в груди отзывается — пульсирует в унисон. Словно он не просто шёл — словно его вели туда, где всё началось… или всё должно было закончиться.
Глава 8
Глава 8
Алекс шёл всё глубже в кишкообразный коридор, пока стены не разошлись в широкую овальную галерею. Свет от парящего жёлтого шара с трудом доставал до сводов. В центре зала — древний терминал, покрытый инеем и микротрещинами. На его поверхности пульсировала голограмма с надписью на незнакомом языке, которая вдруг дрогнула и перешла на английский:
"Добро пожаловать, Алекс Фоули. Последний вход: 229 версий назад."
Он подошёл ближе. Под пальцами чувствовалась странная теплота — как будто терминал узнавал его. Или то, чем он когда-то был.
— Уточнить версию? — предложил мягкий голос терминала.
— Да, — прошептал он.
На экране замелькали образы: десятки — сотни — тысяч Алексов. Уставшие, измученные, ожесточённые. Один с металлической рукой. Другой — с глазами без зрачков. Один с ребёнком на руках. Один — с револьвером у виска. Один — старик, смотрящий в пустоту.
Все они жили, боролись, умирали.
"Версия: 230. Активна. Статус: нестабильная. Противоречие: устранено частично."
— Покажи последнюю стабильную версию. — Голос Алекса дрогнул.
— Стабильная версия — 112. Итог: смерть субъекта в момент выбора. Результат: исчезновение Якоря, разрушение временного ядра.
— Почему ты всё ещё функционируешь?
— Я — хронознаменатель. Я фиксирую остатки. Сохраняю то, что ещё можно спасти. Твои действия — аномалия. И шанс.
— Шанс на что?
— Вернуть выбор.
В этот момент рядом с ним с шорохом открылся боковой отсек стены, как будто отреагировав на его эмоции. Из темноты вышла фигура — человек в термозащите, что и он, но другой комплектации, с искажённым шлемом и едва слышным гудением модифицированных лёгких.
— Ты слишком шумно идёшь по времени,— раздался женский голос из-под шлема. Он был тихим, но твёрдым. — Это слышат все, кому не всё равно.
Алекс напрягся, подняв оружие.
— Кто ты?
— Та, кто уже пыталась спасти тебя. И проиграла.
Шлем сдвинулся назад, обнажив лицо — усталое, но красивое, испещрённое рубцами. Светлые глаза смотрели прямо в него, и сердце Алекса сжалось.
— Линда…
— Почти. Линда-версия 117. Я умерла тогда, когда ты решил не жертвовать ничем. Но след остался. Меня восстановили по остаточной памяти. И знаешь что? Даже такой призрак чувствует боль.
Алекс опустил оружие.
— Почему ты здесь?
— Чтобы убедиться, что ты не повторишь свою ошибку. Но ты уже почти у цели. Осталась одна развилка. Один выбор. И от него зависит, выживут ли хоть какие-то из нас.
Она подошла ближе. На её поясе висел сферический контейнер с мягким синим сиянием.
— Что это? — Алекс кивнул на контейнер.
— Часть сердца Якоря. Его память. Его последний резерв. Если мы найдём ядро — его можно будет активировать заново.
— Чтобы вернуть всё?
— Чтобы позволить хотя бы одному из нас начать сначала.
С потолка с громким щелчком посыпались льдины. Вибрация усиливалась.
Система трещала по швам.
— Плохо. Кто-то вмешался в главный поток, — сказала Линда и снова натянула шлем. — У нас есть не больше 10 минут.
— Кто?
— Он. Твой двойник. Его проекция ещё активна. Он не умер. Просто слился с сетью.
Алекс почувствовал, как в животе холодеет. Его страх был не за себя. Он думал о Синди.
— Если Якорь разрушен… она…
— Есть ещё шанс. Только один. В старом архиве, в центре цикла, остался резервный отпечаток. Но чтобы его вытащить, кто-то должен остаться в контуре, удерживать стабильность.
— Значит, кто-то не вернётся.
— Да.
Они посмотрели друг на друга. Слов было не нужно.
— Линда… — начал Алекс, но она прервала:
— Нет. Слушай. В той версии, где ты не сделал выбор — всё исчезло. В той, где ты выбрал меня — умерла Синди. В той, где ты выбрал Синди — я погибла. В той, где ты выбрал обоих — погиб ты.
Она замолчала.
— Но есть одна реальность, где ты не выбираешь никого. А просто даёшь нам шанс выбрать сами.
— Как?
— Освободи нас. От Якоря. От цикла.
— И всё исчезнет.
— Или всё начнётся заново.
На экране терминала появилась строка:
"Резервная активация возможна. Подтвердите запуск."
Алекс посмотрел на Линду. Потом — на шар в её руках.
— Если всё исчезнет… я забуду вас?
— Возможно.
— А ты?
— Я не боюсь. Я уже умерла раз. Пусть теперь хоть кто-то выживет.
Он глубоко вдохнул. Вставил руку в панель. Пульсация шара участилась.
"Подтверждение принято. Удерживайте стабилизацию."
Алекс почувствовал, как его
