Как-то раз в самом начале службы мы с парнями сидели в курилке. Говорили, конечно же, про гражданку. Разговор зашёл о бухле — и как-то плавно перетёк на вещества. Я обмолвился про один случай, рассказал, что кое-что пробовал. Рассказал и сразу про это забыл.
Через пару дней меня вызывает офицер и сходу начинает очень жёстко прессовать. Мол, я чуть ли не распространяю в роте наркоту, мне пиздец, и я сейчас отправлюсь за это в дисбат.
Я просто охуел. Стоял как вкопанный молчал и вообще не знал, что мне делать. Очень испугался, конечно.
Ну и для меня было шоком, что в роте есть стукачи.
Оказалось, что есть они не только в роте, и стук идёт на самый верх.
Ещё через какое-то время меня вызвали уже в особый отдел. Комната, где меня допрашивали, была полутёмной, с лампой на столе. Всё как в тридцать седьмом.
А вот особист оказался спокойным и добрым мужиком. Спросил, что означает этот случай. Я рассказал: конечно же, ничего не распространяю и никогда таким не занимался. Просто чесали языками про гражданку.
Так что закончилась эта хуйня без последствий. Но от самого факта такого стукачества в полку было очень противно.
Уже потом я узнал, как становятся стукачами, зачем они вообще нужны командованию, и как с ними обходятся.
Зачем нужны стукачи
Итак, теперь расскажу, зачем стукачи в полку вообще нужны. Казалось бы, армия — закрытое общество, все заперты в одной условной клетке, все на ладони и в полной власти командования. Можно кому угодно что угодно приказать и на любого воздействовать.
Так — да не так. Первое, для чего нужны стукачи — это пресечение самоубийств. Бывает, что над кем-то издеваются, и он уже даже не рыдает (рыдали, бывало и такое), а прямо готов в петлю лезть или иглы глотать.
Про такое стукач докладывает, и с человеком работают. Психологи из командиров такие себе, но перевести в другую часть или как-то передать родителям человека могут. Это скорее положительная функция, благодаря такому стукачеству было спасено много жизней.
Второе — это пресечение недовольств и беспорядков. У солдат в голове та ещё каша, и бывают всякие обиды, оскорблённая гордость, разрушенные ожидания и прочее. Обидится какой-нибудь призывник на полк и страну — и по дурости решит, скажем, в Президента камнем бросить. Или устроить диверсию.
Так что, если стукач слышит, что кто-то недоволен, начинает активно ругать страну, власть и армию — сразу должен донести командованию. К солдату сразу же применялись отрезвляющие меры.
Стукачей, разумеется, ненавидели. Нам казалось диким, что кто-то может доносить внутри роты, но вычислять их было невероятно трудно.
Как вычислить стукача
В начале службы, когда мы только притирались друг к другу, в стукачестве пытались обвинить москвичей. Аргументация была простая: парни из Москвы, в основном, блатные, — значит, ближе к командованию и наверняка стучат.
Это, конечно же, полная херня. По-настоящему блатных среди нас была примерно половина. Так что сказывалась просто базовая нелюбовь к москвичам и привычка обвинять их во всех бедах.
Мне пару раз пытались высказать подобные претензии, но я очень резко всё это пресекал. Поорать и повыёбываться я горазд, подрывался моментально и защищал свою честь крайне агрессивно. Так что подобные нападки очень быстро прекратились.
Кремль это логово чекистов. А уж они знают, как грамотно завербовать, прикрыть и наградить, чтобы никто не догадался. Так что о настоящих стукачах мы могли только догадываться. Точно было известно, что в курсе писарь. Но писари — вообще отдельная тема для отдельной истории.
Я уже писал, что наш взвод состоял из людей с высшим образованием и был самым адекватным в роте. И всё равно именно нас периодически наказывали ни за что. Просто прилетал приказ, и мы жили неделю в аду, пока остальные прохлаждались. Потом уже стало понятно, что это кто-то что-то услышал, не разобрался и донёс командованию.
За это и за истории типо той, про наркотики, стукачей люто ненавидели, и если бы их имена стали известны, то была бы расправа. Так что писарь молчал, и правильно делал.
Поэтому я до сих пор могу только догадываться, кто у нас стучал. Точно уверен насчёт двух отъявленных мразей, которые потом остались служить по контракту.
