не замечал и продолжал говорить:
– Сейчас я поступаю совершенно неразумно, остановившись на этой дороге, сам не знаю зачем…
Я хватала ртом воздух. Все вокруг почернело, красота февральского леса исчезла, солнце пропало, и не было моей спасительной колыбельной. Лишь голос того, кого я не любила и не полюбила бы никогда.
– Мне просто хотелось поговорить с тобой как можно быстрее без посторонних. Аня, ты не представляешь, как долго я ждал этого…
– Открой дверь, – прохрипела я, не в силах больше сделать вдох.
Сладкий, уже почти забытый, привкус миндаля осел в горле и от него невозможно было избавиться. Где-то там, совсем скоро будет солнечная весна, и воздух будет наполнен теплым светом, а я больше не могу дышать в холодном феврале.
Елисей только в этот момент понял, что со мной что-то не так. Насколько сильно я могла напугать его? Скорее всего очень сильно, потому что ему понадобилось пару секунд разблокировать и открыть дверь машины. Я тут же упала в мокрый колючий снег, пытаясь надышаться лесным воздухом. Слезы градом лились из глаз, и я ничего не видела, ни мерцающей серебряной красоты леса, ни голубого бесконечного неба. Только белый и такой глубокий снег вокруг меня. Мои колени утопали в нем, а ладони гладили блестящие корочки льда, образовавшиеся из-за прошедшего дождя.
– Что с тобой? – испуганно спросил Елисей, оказавшись рядом со мной.
– Все хорошо, – прошептала я и осознала всю нелепость этой фразы в данный момент. Сколько раз я произносила ее за прошедший год, когда на самом деле мне было очень далеко до состояния "хорошо"?
– Что-то непохоже…
– Да уж. Разочаровался во мне?
– Конечно, нет!
– А зря, – сказала я и, собрав все силы, бросилась от него в сторону.
– Аня!
Его голос не сковывал мои движения. Елисей остался где-то там, в комнате с яркими софитами и такой трудно открывающейся дверью. Он меня больше не тронет, никогда не тронет, потому что я уже другая. Феникс на моем плече расправил крылья и готов воспарить. Он не слышит криков позади, он не слышит быстрых шагов по грязно-серой дороге. Он летит, а с ним и я. Среди белоснежного леса, который вскоре станет зелёным, навстречу новой жизни, в которой не будет Вани. А кто же тогда будет? Хватит ли мне сил идти, бежать, лететь без него?
– Аня, стой! – раздалось совсем рядом.
Надо же, а мне казалось, что я и вправду летела, а не бежала по снежной дороге, и никто не должен был меня догнать. Но боль в ребре, которую я помнила еще в декабре, помогла мне понять, что дальше бежать бесполезно. Я резко остановилась и развернулась. Елисей был всего лишь в метрах четырех от меня, и теперь, видя мое безвыходное положение, перешел с бега на шаг. На его лице не играла победная улыбка, только тень ее скользнула в уголках губ.
– Ни в какой коттедж я не поеду! – хриплым голосом произнесла я, делая шаг к нему.
– Хорошо, – торопливо сказал Елисей. – Прости меня. Я не причиню тебе вреда, обещаю! Я люблю те…
Елисей не успел договорить последний слог, потому что я изо всех своих сил ударила в его красивое, утонченное лицо кулаком. И глядя, как он морщится от боли, а на щеке красуется след моего кулака, я закричала:
– Не смей мне говорить о любви! Ты даже не знаешь, что это такое!
Елисей посмотрел на меня хищным взглядом и подошел вплотную:
– Я знаю, что это такое! И сейчас я тебе покажу, что я всегда мечтал с тобой сделать.
– И какая это любовь? – после недолгой паузы, в которой мое воображение в очередной раз сыграло со мной злую шутку, с осторожностью продолжила я. – Что ты обо мне знаешь? Ты видишь только вот это. – Я небрежно обвела лицо рукой. – А какая я внутри, ты не знаешь. Ты не знаешь меня! Как ты можешь говорить о любви?
– Ошибаешься. Я знаю тебя. Ты – самая милая, самая добрая девушка, которую я только встречал. Ты не меркантильная, ты смелая и упрямая. Я могу быть счастлив только с тобой.
– Я не такая, – упрямо возразила я и увидела снисходительную улыбку на губах Елисея, которая быстро исчезла. – Ты вообще понимаешь, как это выглядит со стороны? Я – школьница, а ты взрослый мужчина.
– История стара как мир, – тихо сказал он. – У Достоевского жена была моложе его лет на двадцать.... Очень многие мужчины выбирают себе спутницу жизни моложе себя.
– Точно, – с горечью отозвалась я, сразу подумав о своем отце. – Но это ненормально. О чем ты будешь разговаривать со мной? Или можно обойтись без этого?
– Нет! Я хочу с тобой разговаривать! – горячо произнес Елисей. – Я хочу узнать тебя на все сто процентов.
– Да я сама не знаю себя на сто процентов.
– Аня! – простонал Елисей. – Скажи, если бы тогда я так не поступил, был бы у меня шанс сейчас? Если бы я, как обычный парень, ухаживал за тобой?
Если бы жизнь была только счастливой… Если бы моя мама была другой… Если бы смерть не забрала кого-то очень близкого… Если бы любовь была вечна и ее не касались никакие препятствия…
– Елисей… – устало сказала я. – Если бы не существует в реальности.
– Я действительно разрушил все? – спросил он с отчаянием в голосе.
– Я уже была разрушена, – отрезала я.
– Что с тобой произошло?
– Я родилась.
– Девочка моя, чем тебе помочь?
– Я хочу домой.
Елисей с минуту смотрел на меня мрачно и обреченно. Наверное, он запоминал мое лицо. Мне сделалось очень грустно. Наверное, Елисей действительно меня любил. И теперь я могла представить, какого это, любить и страдать.
– Сейчас мы отвезем тебя домой, – сказал Елисей и взял телефон, чтобы вернуть обратно своих гуляющих помощников.
Мы действительно возвращались, быстро ехали вдоль знакомых мне улиц. Елисей молчал и смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд затылком, но повернуться в его сторону мне совсем не хотелось. Я боялась, что он передумает, потому что сомневалась, что изначально он все это затеял ради разговора. Когда мы подъехали к моему дому, я все равно не верила, что оказалась почти в безопасности. Жизнь научила меня ждать подвоха.
– Мы приехали. Аня, обещай мне, что когда-нибудь ты простишь меня. – Елисей передал мне свою визитку с номером телефона.
– Когда-нибудь… – ответила я неопределенно, хотя знала
