получишь от меня милости. За твои убийства ты будешь четвертован без отпущения грехов, а части тела будут висеть в разных концах города, пока их не съедят вороны.
Злодей вздрогнул и опустил голову. Казнь без погребения и покаяния обрекала душу на вечные адские муки.
Филипп III подозвал будущего коннетабля Франции, Рауля де Неля, который почтительно слушал приказ короля и одновременно пытался украдкой счистить брызги крови со своего лица после схватки с людьми Годфруа.
– Рауль, бери лучших моих дворян и доставь этого негодяя в Париж в тюрьму Гранд Шатле. Но смотри, отвечаете все лично головами за сохранность, если он ускользнет – весь ваш отряд будет четвертован вместо него. Никакого снисхождения в пути не оказывать, с узником не разговаривать, кормить только так, чтобы не сдох в пути, но не более того. Все ясно?
– Да, ваше величество, – де Нель склонился перед монархом.
– И еще … – Филипп III осмотрелся. – Где его знаменитый урод?
Король Франции прошел через комнату и носком сапога пнул лежащего горбуна.
– Смотри-ка, еще дышит, но с такой раной не выкарабкается. Рауль, этого тоже забирайте. Даже если в дороге помрет – все равно довезти. Вместе они убивали, значит, вместе их и четвертуем. Все, отправляйтесь!
Рауль де Нель с людьми вывели Этьена и вслед за ним вынесли горбуна. Король Франции велел перенести Карла на кровать.
– Прими, граф де ла Рош, нашу королевскую признательность за спасение Карла Сицилийского и предупреждение о заговоре.
Амори молча поклонился.
– К сожалению, твое послание нашло меня слишком поздно, и я не успел помочь дяде Альфонсу. Признаюсь, сперва я даже не поверил, настолько все были уверены в преданности барона д’Аркур. Мой отец превыше многих ценил его и всегда ставил в пример. Так что это удар – узнать, что он стоял за чередой смертей наших родичей.
Филипп грустно покачал головой.
– Но слова твои подтвердились. Я получил тайное сообщение от Музетто, грозного командира пиратского флота, который притворился их сообщником и выведал подробный план о нападении на моего дядюшку Карла. Больше у меня не оставалось сомнений в коварности этого негодяя. Не теряя времени, я отправился сюда. – Король хитро посмотрел на графа и спросил: – Одного не могу понять, что двигало им?
Амори развел руками.
– Не знаю, ваше величество. Возможно, он объяснил вашему дяде. Мы поджидали в засаде в соседней комнате и не слышали их разговора.
Филипп с сомнением посмотрел на собеседника, но не стал расспрашивать дальше.
– Твоим друзьям сильно досталось, граф.
– Да, ваше величество, этот проклятый горбун – сущий дьявол. Это большое везение, что удалось его победить.
– Когда вы приехали сюда?
– Перед появлением барона в замке. Мы едва успели убедить Карла в серьезности ситуации. Он отказывался верить и не захотел привлечь больше воинов в засаду.
– Узнаю безрассудство Карла. Но как вы вообще вышли на след барона?
– Мы несколько лет выслеживали Филиппа д’Аркур и его людей. К сожалению, он крайне хитер, и везде мы отставали от него на один шаг. Во Франции, Тунисе. Мы думали, что он устроит засаду графу и графине де Пуатье в Марселе, но роковая болезнь задержала чету в Генуе. Из Марселя я отправил вам сообщение через почту тамплиеров, а мы бросились на помощь семье де Пуатье, но, увы, мы опоздали.
Амори печально склонил голову. Филипп III похлопал графа по плечу.
– Без тебя и твоих друзей последствия были бы еще хуже, так что не кори себя. Все мы в руке Божьей. Благодаря вам, кара настигнет убийц. Я не знаю, чем отплатить вам за услугу.
Амори поднял руки перед собой, давая понять, что в этом нет необходимости.
– Мы делали это не ради награды.
– Но любое доброе дело должно вознаграждаться. Вот, возьми этот фамильный перстень, – король стянул с указательного пальца украшенное рубином кольцо. – Если вам или вашим потомкам что-то понадобится от королей Франции, податель сего залога получит требуемое. Я даю свое слово.
– А теперь ступайте! Я распоряжусь – вам подготовят ночлег. Нам всем надо прийти в себя после этой бойни, – Филипп легким кивком головы ответил на прощальный поклон друзей и повернулся к лежащему в беспамятстве дяде, – а я еще побуду с Карлом Сицилийским.
Следующим утром друзья простились с королями и, несмотря на предложение задержаться и отдохнуть, начали готовиться к отъезду.
Поджидая, пока остальные соберутся, Мелани и Амори поднялись на крепостную стену и стояли, любуясь безмятежным бирюзовым морем. Амори искоса поглядывал на покалеченное лицо своей спутницы и всякий раз ему хотелось обнять Мелани, чтобы утешить ее боль. Он кусал губы до крови и корил себя, что не успел прийти к ней на помощь. Наконец она не выдержала и, немного картавя из-за разбитых губ, сказала:
–Амори, неужели я кажусь тебе настолько ужасной, что ты вздрагиваешь при каждом взгляде?
– О, нет! – Он замотал головой, как напуганный ребенок, – ты для меня прекраснее всех на свете. Тоска сжимает мое сердце при виде твоих ран…
Она прикрыла пальцами ему рот, чтобы он не продолжал.
– Мой воин-трубадур, – попыталась улыбнуться она, – мои синяки пройдут. Это малая жертва в противостоянии с такими искусными врагами.
Она посмотрела на море и задала мучавший ее вопрос:
– Почему ты не сказал Филиппу правду?
Амори задумался и после короткой паузы ответил.
– Я решил, что безопаснее сделать вид, что нам неизвестно об их семейной тайне. Короли не любят, когда посторонние влезают в их секреты. Карл расскажет сам, если сочтет нужным.
К ним присоединились Четгер Яриг и Люси. Несмотря на перевязанную руку в деревянных колодках и бледность на лице, шаман широко улыбался.
– Нас ждет славный ливень, друзья мои, – восторженно сказал он, глядя на небо, – такой, что смывает всю грязь и печаль с души, а еще прогоняет злых духов прочь.
Люси сделала козырек из ладони и долго смотрела вдаль, затем повернулась к Четгеру Яригу.
– Боюсь, нас ждет небывалая засуха, дорогие мои, – передразнила его тон девушка, – да такая, что поджарит выдумщиков на земле.
Амори и Мелани со смехом переглянулись.
– Так что же нас ждет? – спросил он у нее.
Над их головами пролетела белая чайка, словно символ свободы, а где-то вдалеке над морем собирались первые грозовые тучки.
Она привстала на носочки, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Он тут же утонул в волшебстве ее зеленых очей, а она загадочно сказала:
– Вечный город Рим, как его назвал в моем сегодняшнем сне Адхартах. – Она пояснила, затем с улыбкой добавила: – А насчет погоды… Кто его знает,
