они освободят себя сами. Торппари принимали постановления о прекращении внесения арендной платы хозяевам. Так, на собрании торппарей в Санкаярви 16 ноября 1917 г. было принято решение, что если сейм не примет закон об освобождении торппарей, то они перестанут платить за аренду. Собрание торппарей в Лапусала 3 декабря потребовало от социал-демократической фракции сейма, чтобы она как можно быстрее приняла меры для освобождения мелких арендаторов от тяжкого ига, под которым они стонут уже несколько столетий; арендаторы должны стать владельцами участков, которые они обрабатывают. Если же сейм, говорилось в постановлении, не примет немедленно закона об освобождении мелких арендаторов, то им придется самим добиться этого революционным путем; они немедленно объявят всеобщую стачку и прекратят всякие платежи. Собрание торппарей и бобылей в Кодисйоки 6 января 1918 г. выставило требование о превращении торппарей и бобылей в свободных хозяев и о переходе всей земли в собственность государства; земледельцы должны арендовать землю у государства, и переход земли по наследству должен допускаться только в том случае, если земледелец старательно обрабатывает землю.
Даже буржуазные авторы признавали, что огромное недовольство мелких арендаторов своим положением было одной из причин последовавшей революции. Палач финляндской революции германский генерал фон дер Гольц писал, что для революции в Финляндии «почва была готова, и не только в промышленных центрах, но, к сожалению, также и в сельской местности, где мелкие крестьяне были большей частью не собственниками, а лишь арендаторами земли. Арендная система, как некогда в древнем Риме, создала в сельской местности очень большое недовольство и была причиной того, что даже среди прилежного, преданного, честного сельского населения Финляндии многие маленькие люди поддались ошибочному учению русского коммунизма и из социал-демократов стали большевиками». Другой буржуазный автор пишет, что социал-демократы в Финляндии «находили много приверженцев не только среди городских рабочих, но и среди торппарей — «безземельных людей», которые в обмен за право обрабатывать свои маленькие клочки земли отдавали свой труд и продукцию землевладельцу. Существование этого класса уже давно признавалось источником опасности для государства...». Таким образом, мелкие арендаторы также были поставлены перед необходимостью революционных действий для спасения себя от гибели. Перед такой же дилеммой оказались и, лишенные средств к существованию, безработные, которых с членами семей насчитывалось несколько десятков тысяч.
Уже одних этих экономических причин было достаточно, чтобы побудить пролетариат и деревенскую бедноту к революционным действиям. А пока социал-демократическая партия не давала для этого общего сигнала, на почве экономических трудностей там и сям возникали то стихийные выступления безработных, то самочинные действия местных отрядов Красной гвардии. Страна буквально бурлила. Распространенным еще с весны 1917 г. приемом стал арест муниципальных или общинных властей красногвардейцами или безработными и содержание их под стражей до тех пор, пока они не согласятся выполнить предъявленные требования. Стихийные выступления, не санкционированные социал-демократической партией и нередко сопровождавшиеся эксцессами, имели место в Або (Турку), Бьёрнеборге (Пори), Котка, Нейшлоте (Савонлинна), Фредриксгамне (Хамина), Борго (Порво) и его окрестностях и т. д. Но, помимо экономических, существовали и политические причины, до крайности обострившие классовые противоречия и сделавшие вооруженную борьбу неминуемой.
Правительство Свинхувуда провозгласило своей целью установление «порядка». Оно поставило вопрос о создании армии. Социал-демократы выступили против, указывая, что интересы независимости Финляндии не требуют создания армии и что в действительности армия нужна буржуазии для подавления рабочего класса. Во время прений в сейме по этому вопросу 7 декабря Э. Валпас заявил: «Вздор, будто здесь нужны солдаты против русских; ни с какой стороны на рубежах нашей страны я не нахожу войск, против которых нам нужно было бы вооружаться. Стало быть, простой вывод состоит в том, что армию снаряжают исключительно против внутреннего врага».
Такой вывод подтверждался и откровенными высказываниями некоторых буржуазных газет. Так, в конце 1917 г. «Хувудстадсбладет» опубликовала обращение, призывающее освободиться от «насильственной власти социалистов» при помощи насильственных, а если нужно, то и кровавых методов. «Давайте действовать, давайте действовать энергично и давайте действовать быстро!» — говорилось в обращении.
Рабочие не могли не замечать этих зловещих признаков и должны были принимать свои меры. Раз им угрожали кровавой расправой, надо было вооружаться! В декабре 1917 г. из Або, Таммерфорса, Лахти и Выборга представители организованных рабочих приехали в Петроград и обратились к тамошней финской Красной гвардии (ее создали проживавшие в Петрограде рабочие финской национальности) с просьбой помочь оружием. «Массы готовы, да не хватает оружия», — рассказали они о ситуации в Финляндии. Финские красногвардейцы Петрограда помогли им получить оружие. 18 декабря в Куопио был направлен вагон, в котором находилось 500 винтовок и 50 тыс. патронов; его сопровождали Юкка Рахья и 7 красногвардейцев. Но как только вагон был прицеплен к поезду, об этом немедленно узнали белофинские агенты по всей линии железной дороги. В Куопио вооруженные шюцкоровцы уже ждали вагон и попытались его захватить; только наличие пулеметов у охранявших вагон красногвардейцев заставило шюцкоровцев отступить. В середине декабря красногвардейцам Ваасы было доставлено 3 ящика винтовок, красногвардейцам Йоэнсуу — 5 ящиков винтовок. В конце декабря Красная гвардия Або получила из Петрограда один вагон оружия, Красная гвардия Вильманстранда (Лаппеенранты) — вагон оружия, и, кроме того, в ее адрес прибыло на ст. Рахья 19 ящиков оружия из Тулы. В конце же декабря рабочим Лахти было послано из Петрограда 500 винтовок с запасом патронов. Позднее партии оружия были направлены красногвардейцам Уусикирко и Райвола (ныне Рощино).
В Петрограде действовала и подпольная финская буржуазная организация для приобретения оружия и отправки его шюцкорам; сенат Свинхувуда специально ассигновал этой организации средства. Финская Красная гвардия Петрограда по мере сил препятствовала ее деятельности. «Во многих случаях, — рассказывает один член этой петроградской Красной гвардии, — этим контрабандистам приходилось иметь дело с красногвардейцами, и они получали по заслугам».
Финская буржуазия тем временем пыталась провести законопроект о создании армии. 9 января 1918 г. он обсуждался в сейме. Но почти половина голосов (91 против 94) была подана против передачи его в комиссию, т. е. фактически против самого законопроекта. Его сторонники поняли, что необходимых двух третей голосов им не собрать, и от законопроекта отказались. Буржуазия решила достичь своей цели другим путем: было внесено предложение о предоставлении сенату полномочий для создания сильной полиции, подчиненной только сенату и якобы необходимой для борьбы с растущей в стране «анархией». Сенатор Кастрен заявил, что сейм должен уполномочить правительство принимать все те меры, какие оно сочтет необходимыми для создания в стране твердой власти и поддержания порядка. Фактически речь шла о предоставлении сенату чрезвычайных полномочий. Полицейские силы, заявил Кастрен,
