было обидно, но я смирилась. Мне было 25 лет, я прекрасно понимала, что за таких молодых людей голосуют крайне редко. Когда я не прошла отбор в Орпингтоне, хотя была объективно лучшим кандидатом, я поняла: многие испугались, что мать с годовалой двойней на руках никто не принимает всерьез. Я честно написала в партию, что на несколько лет готова заморозить свои амбиции. Но то же самое повторилось в прошлом и в этом году! Я попадаю в шорт-лист, выступаю с речью, и тут меня начинают атаковать одними и теми же вопросами!
— Какими, например?
— Могу ли я, имея обязательства перед семьей, посвящать себя работе на округе? Осознаю ли я, сколько времени член парламента должен проводить вне дома? Сколько лет моим детям и что будет, когда они пойдут в школу? Поддерживает ли меня муж или одобряет ли он мои амбиции?
Маргарет выдавала все эти дежурные вопросы со скоростью и равнодушием пулемета. Мистеру Кэберри было ясно, что члены отборочных комиссии ей не только потрепали нервы, но и изрядно надоели — своей банальностью и откровенной глупостью.
— Если вы станете кандидатом от тори в Финчли, то ни ваш конкурент от лейбористов, ни, тем более, оппоненты в парламенте, если вы в него пройдете, также не будут щадить вас, — насмешливо сказал мистер Кэберри.
— Я понимаю, что у комиссии есть право задавать вопросы, в том числе и эти. И что я должна быть готова к атакам более серьезным. Но если речь пойдет о политических или экономических вопросах — я согласна, ведь это игра на равных! А вот в комиссии мне задают вопросы с простой целью: загнать в тупик и на моем примере продемонстрировать всем, что женщинам вообще нечего делать в палате общин. Что я знаю, что умею, что могу — это никого, по сути, не интересует. И самое обидное, что основными «загонщиками» тут выступают именно женщины — члены комиссии, — проговорила Маргарет в отчаянии.
— Да, ситуация непростая. Возможно, вам стоит поговорить не только со мной, но и с теми немногими леди, которым удалось попасть в парламент. У меня не было таких проблем, но я догадываюсь о чем вы. Мне приходилось быть свидетелями подобных обсуждений, и дамы редко бывали снисходительны к таким как вы. Могу разве что посоветовать внимательно обдумать наряд, в котором вы будете выступать перед комиссией. Вы должны быть одеты нарядно, но строго, должны быть красивы, но скромны. Приблизительно так, как вы выглядите сейчас — платье подходящее.
И прежде, чем Маргарет успела покраснеть, мистер Кэберри скомандовал:
— Вот сейчас повернитесь и пройдите по комнате! А теперь назад! Не задирайте подбородок! Попробуйте обратиться ко мне, как если бы я был целой комиссией — расскажите тот отрывок, который я читал… А, впрочем, не нужно, я вас слышал, когда вы говорили о государственных финансах. Хорошо говорили, просто и в то же время вдохновенно. Вот так и обращайтеся к комиссии, именно так. Что еще? Выпейте перед выступлением яйцо с медом, тогда голос не сядет…
— Это же противно! — поморщилась Маргарет.
— Даже если противно — сделайте над собой усилие. Поверьте, это не самая большая жертва, на которою приходится идти политику… А! И непременно возьмите с собой на комиссию Дэниса! Все должны не просто видеть, что он на вашей стороне — он должен вести себя, как принц-консорт, но просто. И знаете, Маргарет… Скажите ему, что он должен влюбить в себя всех этих старых леди из отборочной комиссии. Думаю, он поймет, что это значит, и сможет сделать — я его знаю.
И Маргарет увидела, как седой мистер Кэберри, вице-президент партии тори, на мгновенье преобразился, и из-под его густых седых бровей блеснули глаза 20-летнего светского сердцееда.
— Так помните, Маргарет! Вы — нарядная и скромная мать семейства, а при вас красавец Дэнис, который просто разрешает вам развлекаться игрой в политику, пока он… Ну, вы запомнили! И не вздумайте обижаться и протестовать! Вам нужно пройти этот уровень, чтобы выйти в высшую лигу, поэтому сделайте все, как я сказал. И удачи!
Когда Маргарет ушла, окрыленная надеждами, он подошел к зеркалу в дубовой оправе и, осмотрев себя в фас и профиль, тяжело вздохнул. «А девочка далеко может пойти… Очень далеко… Если, конечно, у нее еще кто-нибудь не родится», — думал он, погружаясь в любимое бархатное кресло.
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
1. Почему Маргарет решила, что дети должны пойти с ней, чтобы забрать мяч из полиции? Какой, по ее мнению, урок они должны были усвоить?
2. Как ты думаешь, в чем состоял описанный в главе конфликт между премьер-министром и командой из казначейства, принявшей решение уволиться в знак протеста? На чьей стороне была героиня книги?
3. Какая проблема всякий раз возникала перед Маргарет, когда она пыталась стать кандидатом от консервативной партии в том или ином округе? Считаешь ли ты справедливыми те вопросы, которые ей задавали члены комиссии? Что бы ты посоветовал ей ответить или сделать, если бы вместо мистера Кэберри она обратилась за помощью к тебе?
Подсказка: подумай, как ведешь себя ты, если хочешь кому-то понравиться или показаться более серьезным, ответственным, взрослым, а также что в таких случаях делают твои друзья или одноклассники.
Политическая сила и человеческая слабость: один день из жизни нового члена парламента (29 января 1960 года)
— Представляете: в аэропорту Йоханнесбурга я пересаживаюсь в самолет, который должен лететь в Лагос виа Кано. И тут обнаруживаю, что запаковал в чемодан книгу, которую читаю. Смотрю — на кресле через проход лежит «Ивнинг Стандарт». Еще подумал: будь благословен тот, кто ее бросил здесь и спас меня от нескольких часов скуки. Разворачиваю, а там фотография Мэгги с Берти Блатчем. И подпись: что-то вроде «Берти Блатч почти до неприличия пылко поздравил нового кандидата тори от округа Финчли».
Дэнис Тэтчер сакрастически улыбнулся одними уголками губ. Альфред Робертс, слушавший зятя, закашлялся. «Да, вот она — современная политическая журналистика… В сути дела не разбираются, зато каков полет фантазии! Все эти намеки, домыслы… Представляю, каково Мэгги это читать», — думал ее отец.
— Полагаю, поездка была сорвана? — поинтересовалась Беатрис Робертс. Несмотря на слабость и нездоровье в последнее время, она великолепно умела сглаживать острые углы и заполнять паузы.
— Как только самолет приземлился, сразу взял другие билеты и через два дня был дома!
В беседу вмешалась Маргарет.
— И тут уже я расскажу,
