мужа достать.
— А вы, хозяйка, — Дерси вздохнула. — Что с вашей семьей случилось?
При упоминании моей предшественницы горничная всегда печалилась. И это при том, что Эвери обращалась с ней, как с рабыней.
— Случилось, что я себя переоценила, — призналась я. — Взяла на себя ответственность, с которой не справилась. А меня, наоборот, опустили до статуса говорящего пылесоса. Был у нас такой робот-пылесос. Я как-то загрузила в него программу шутливого общения. Йориком назвала. Он все время бормотал: «Бедный Йорик, бедный Йорик, за что тебя... в этот свинарник?»
— Шаловливый дух, — с ходу классифицировала хозяйственную «нечисть» Дерси. — У нас такие на ярмарках продаются, для розыгрыша. Можно в любой предмет вселить. Только не все такие шутки понимают.
— Вот и меня не поняли, особенно падчерица. В ее комнате Йорик ругался активнее всего.
— А муж?
— Митя? Он был милым, пока мы встречались. Казался таким... наивно романтичным. Всегда мной восхищался... жалел. Я много работала, а он хотел домашнюю жену. Не знаю, зачем я согласилась. Митя убедился, что я уже никуда не денусь, и переложил на мои плечи свой дом, свою дочь, даже больную маму.
— Вы были очень одиноки, — резюмировала Дерси, — оттого, наверное, и померли.
— Думаю, ты в чем-то права. Во мне разрослась болезнь, как… паук.
— Так это прокляли вас, — не менее авторитетно заявила помощница.
— Но у нас нет магии.
— А лукавый дух? И вообще, моя мама говорит: миров много, и в каждой свое волшебство, иногда маленькое, слабенькое.
— Тоже верно, — спорить не хотелось.
Я с кряхтением разогнулась, оценив проделанную работу.
Гостиная заметно посвежела. Выстиранные шторы, камин без свисающих сталактитами комьев копоти, блестящий пол, местами, правда, вытертый. Чистенько, но бедненько.
Нужно средства и слуги. Пятьсот орлов раз в полгода – жалкие слезы. Боюсь, мы с Гидеоном виделись не в последний раз. Следующий будет, когда я науськаю на него О’Дулли.
— Придется жестко экономить, — пробормотала я.
Дерси только пожала плечами, тетушкино воспитание ее нехило закалило.
— Я силки на кроликов ставить умею, — гордо похвасталась она. — Небось не оголодаем.
— Дерси, да ты просто бриллиант! Дай тебе бог мужа хорошего! — воскликнула я, и девушка слегка зарделась.
Впрочем, насчет оголодать у меня уже сейчас имелись некоторые опасения. Нэнси готовила ужасно. Я вообще не подозревала, что можно так портить продукты.
Нам уже пришли заказанные в городе мясо, мука и овощи. Все благополучно растворилось в недрах кладовки, при этом всякий раз, когда я заговаривала об улучшении качества питания, Нэнси упрекала нас в обжорстве, особенно Габби.
Мальчик действительно хорошо кушал. Но упрекать молодой растущий организм в том, что он растет, было как-то ниже моего понимания.
Я недоумевала, почему экономка ведет себя так нагло. Неуязвимая она, что ли? Уверена, что на ее место желающих не найдется?
— Надеюсь, одними кроликами питаться не понадобится, — сказала я. — У нас есть золото от продажи украшений. Как ты там говорила, целых полсата монет?
— Да, полмешочка. А целый сат – это большой мешочек, — напомнила Дерси.
Я старалась запомнить здешние меры и не запутаться.
На кухне что-то брякнуло и булькнуло, а в коридоре – скрипнуло. Потянуло горелым.
— Пойдем-ка прогуляемся, — предложила я, принюхиваясь, — Динфэй обещал экскурсию по хозяйственной части поместья.
Недавний ураган (такое на побережье случалось часто) разворошил и разбросал остатки старой «инфраструктуры» имения. Целыми остались лишь те постройки, которые Динфэй регулярно укреплял и обновлял: дровяной сарай, амбар и конюшня.
Моя мечта завести свинок и курочек постепенно гасла. Все опять упиралось в деньги и персонал.
Плодов сад давал немного. Пара старых яблонь, несколько кустов смородины, терновник и дикая слива едва-едва обеспечивали потребность двух-трех человек. Динфэй сушил садовые дары, зимой из них готовили сладкие отвары.
Сил обновить и облагородить сад у пожилого слуги не хватало. Правда, в лесу рос дикий кизил, и его ягодки уже начали розоветь. Как-то сразу предположилось, что заготавливать ценный продукт придется мне, Дерси и Габби.
Рыжик уже впрягся в работу. Динфэй не мог на него нахвалиться. Привыкший к тяжелому труду мальчишка за утро переделывал кучу дел. Он предпочитал быстро выполнить поручения и потом бродить по лесу вокруг поместья с Алисси, осваивая новые территории для игр. Больше всего я опасалась, что ребенок и лисенок однажды одичают.
— А это что за место? — спросила Дерси, когда Динфэй вывел нас на неухоженную лужайку за садом, окруженную длинными низкими постройками.
— Так эта... как его... бестиарий тут был, прежних хозяев, — сообщил слуга. — Люминоры здесь своих бестий разводили.
— Фениксов? — подняла брови я.
Сразу представилось, как будущий наследник магической семьи, Гидеон Фалькон Люминор вылупляется из яйца.
Старик шутку оценил, захихикал:
— Остры вы на язык, хозяюшка. Люминоры – высшие фениксы, они от союза с огненными бестиями пошли: с птицами, значит, разумом поделились, а те с ними – магией. Туточки жили их фамильяры. Вот то – башня соколиная, а это лисятник. Я еще мальчишкой был, когда семья покинула поместье, но лисичек отлично помню. Малышки, но ладненькие, прямо как ваша, из особого помета. Мини... миниатюровые, в общем. Благородные лэньи только их и покупали, а ихние горничные носили за ними лис в красивых корзинках с лентами. Вот.
Динфэй поднял кверху заскорузлый палец, дабы мы сполна оценили его лекцию.
— Слышала? — обратилась я к Дерси. — В корзинку – и носить за госпожой.
Помощница сделала вид, что намеков не понимает, а Габби на всякий случай подхватил Алисси на руки и прижал ее к себе.
— А каких еще зверей здесь разводили? — поинтересовалась я.
— Нечисть! — рявкнули у меня за спиной. — Нечисть разводили, для некромантов всяких и бестиловов, прости господи. Вот Люминоры проклятие и схлопотали. Родники пересохли, ураганы жилье расшвыряли. А еще женились на ком не попадя, — экономка окинула меня неприязненным взглядом.
— Вот как-то определитесь, — холодно подсказала я, — от нечисти или от мезальянсов.
Нэнси таких сложных слов не знала. Она смачно сплюнула на землю и бросила:
— Обед остывает... лэнья, разогревать не буду, некогда мне.
Мы почтительной процессией потянулись к дому. Есть хотелось всем. Я была морально готова даже к переваренному рагу, которым пичкала нас Нэнси третий день подряд.
— Неужели прям-таки настоящую нечисть разводили?
Динфэй кивнул:
—
