А заодно и о том, что видел Гонсиль на семейной фотографии в том доме.
– Мне все равно, что вы там обсуждали. Помнишь урну, которую он всегда носит с собой?
– А, да, госпожа. В ней ваш прах? – осторожно спросил Сынбом, указывая на Гонсиль.
На это она только рассмеялась и махнула рукой:
– Аж неловко, что ты меня так назвал! Зови лучше тетушкой Гонсиль, по-дружески. Рада, что ты помнишь ту урну. Кхм. Хочу, чтобы ты, доктор восточной медицины, принес ее мне!
– Что?.. Предлагаете мне взять и украсть ту урну?
– Это так звучит? Ну, пусть в урне нахожусь я сама, но она никак не может принадлежать мне. Все же подумай. Разве я, призрак, прошу тебя, человека, не потому, что не могу сделать этого сама?
– Но вы же просите меня совершить преступление. Отказываюсь. Вы можете пойти и посмотреть сами. Старейшине Чану все равно никак вас не увидеть. Точно. Может, можно как-то сделать так, чтобы он вас увидел? Он же очень хотел с вами встретиться.
При этих словах Гонсиль нахмурила брови.
– Если бы я могла, уже оторвала бы ему башку! Он так себя ведет, потому что боится, что подумают другие, и это заставляет меня чувствовать внутри настоящий пожар. У вас, людей, что, совсем глаз нет, раз вы с первого раза поверили в то, что видите?!
Гонсиль яростно вытянула руки в воздухе и свернула воображаемую шею, как будто ее муж был сейчас перед ней. Сынбом, боясь, что шею свернут и ему, быстро прикрыл ее руками.
– Не знаю, какие у вас обстоятельства, но на преступление не пойду. Разве могу я из-за этого разрушить собственное будущее?
– Сто человек!
Сынбом, ответив отказом, собирался было уйти, но Гонсиль торопливо подняла указательный палец.
– Я приманю к тебе больше сотни призраков!
Предложение звучало заманчиво. Сколько же пациентов принесет такое количество призраков? Сынбом, прерывая подсчеты в уме, помотал головой. Как он сможет заполучить урну? Разве старик послушно отдаст ее, если просто попросить?! В таком случае придется перелезть через забор и украсть. А если его поймают? Если он станет заключенным, то не сможет увидеть даже оставшихся пациентов-людей, не говоря уже о сотне призраков.
– Отказываюсь!
Над таким предложением долго раздумывать не пришлось. Он ответил резким отказом и ушел. Сынбом был уверен, что сможет справиться даже без помощи Гонсиль. Суджон это делает, так почему не сможет он? Ему удалось доставить в клинику пациента-призрака без ее ведома. Но затем из-за него же Сынбом чуть не умер.
Когда он пришел в себя, мужчина-призрак исчез, и он увидел только Джонми, которая снимала его на мобильный. Деньги или жизнь? Моргая, Сынбом задумался. Глядя на разбитые лампы и стекла, он начал считать. Конечно, жизнь первостепенна, не без денег он точно так же умрет. Старейшина Чан или тетушка Гонсиль? Сотня пациентов-призраков была точно лучше парочки знакомых и родственников, которых изредка присылал к нему старик. И все же это преступление. Проснулись остатки совести, которые все еще теплились в Сынбоме. Но если оглянуться на его прошлое, разве не следует и взятку считать преступлением?
«Это верно».
– Если не можете встать, мне позвонить в «один один девять»? – спросила Джонми, по-видимому, закончив съемку.
– А вы еще не позвонили?
– Решила, что, раз вы не кричите, вам не больно.
Сынбом вытянул шею и выглянул за пределы своего кабинета.
– А где Тхэгён?
– Сбежал.
– Что? Почему вы его не схватили?
– Подумала, что, если не выходит зарабатывать на жизнь профессией медсестры, попробую хоть на ютубе произвести фурор.
«Было бы обалденно, если бы призраков можно было заснять».
Сынбом, прокручивая ее слова в голове, серьезно задумался. В таком случае ему не пришлось бы беспокоиться о том, как помогать призракам, и подвергать себя подобным ужасам. Но по угрюмому выражению смотревшей на свой мобильный Джонми он понял, что она не смогла заснять даже следы призрака.
Сынбом встал и оглядел свой кабинет, где в беспорядке валялись книги и предметы. Не зная, с чего начать, он просто посмотрел в окно, от которого остались только осколки стекла в раме. Небо поздней весны было голубым, как осенью, по нему медленно плыли кучевые облака. Высоких зданий здесь не было, поэтому Сынбом одним взглядом окинул свежую зелень гор и леса вдалеке. Этот мирный пейзаж настолько противоречил тому, как выглядела их клиника, что он совсем упал духом.
– Что это сейчас было? – спросила Джонми, которая уже начала расставлять книги, обращаясь к безучастно стоявшему Сынбому.
Ее беспокойный голос звучал не так, как обычно.
– Я и сам не знаю, чем вообще сейчас занимаюсь.
Даже если он расскажет ей, она не поверит. Сынбом взял мусорное ведро, валявшееся на полу, и начал складывать в него сломанные предметы.
* * *
Дзынь. Звук раздался от дверей, когда они убирали беспорядок в клинике восточной медицины.
– Почему никого нет? Есть здесь кто-нибудь? – проворчал вошедший мужчина.
На его зов в зал ожидания, отряхнув руки, вышла Джонми.
– Здравствуйте.
– Если бы я был здоров, пришел бы я сюда? Девушка, совсем ты не соображаешь, – недовольно пробурчал мужчина.
Джонми улыбнулась ему и начала заполнять карту первого визита, пробормотав себе под нос:
– Вот как.
Мужчина увидел, что стеклянная перегородка между кабинетом главного врача и залом ожидания разбита, и цокнул языком:
– Вы же давно уже открылись, а все еще ремонт? Лечить-то хоть можете?
– Конечно можем. Стекло внезапно разбилось, вот у нас и случился бардак. Приносим свои извинения.
Тем временем Сынбом привел в порядок растрепанную одежду и вышел через другую дверь, ведущую в кабинет для иглоукалываний. Пациентов-призраков он лечить не умел, но с пациентами-людьми все было иначе.
«В этом уж я эксперт!»
Заполнив все карточки, Джонми провела пациента в кабинет для иглоукалываний в конце коридора.
– Добро пожаловать. Пройдите сюда. Давайте посмотрим, что у вас болит.
Шестидесятичетырехлетний мужчина был низкого роста. Он был одет в опрятную походную одежду от известного бренда, а на его левом запястье звенели блестящие золотые часы. Крепко поджав тонкие губы, он хромающей походкой пошел по коридору. Вскоре он понял, что его направили в кабинет для иглоукалываний, и нахмурился.
– Ты проводишь осмотр прямо здесь? В других клиниках пульс проверяли в кабинете главврача.
Мужчина недовольно сел на койку. Испещренное морщинами лицо с темным загаром от ежедневного нахождения на солнце кого-то напоминало.
– Прошу прощения. Как видите, стекло в моем кабинете разбито. Не беспокойтесь. Я внимательно прощупаю ваш пульс.
– Я четвероюродный брат сватьи старейшины Чан Ёнхо. Пришел сюда в надежде, что ты хорошенько меня
