конец, думаю, окажется мне не по силам. Однако, мне кажется, что она, словно золотая цепь, звено за звеном, предложение за предложением, проходит через мои руки. Я думаю, что она просто предназначена для Вас! Что у Вас слышно? В следующее воскресенье мы возвращаемся в Мюнхен, поскольку вскоре должна выйти новая публикация К-го, альбом с гравюрами и текстами{59}. Он понемножку выздоравливает. О своей болезни он Вам написал, врач им доволен. У меня всё хорошо, я не работаю и попусту трачу время. Напишите же о себе по-настоящему подробно.
Сердечный привет Вам и Вашей супруге от нас обоих,
Ваша Мюнтер
P. S. Закончила писать вчера вечером и отложила, а сегодня — Ваше замечательное письмо. И теперь я уже совершенно уверена, что Фолькер должен Вас заинтересовать! На стр. 31 внизу он описывает элементы Композиций Кандинского II, IV, V и др. Разумеется, без всякой связи с К., ни работ которого, ни его самого он тогда скорее всего вообще не знал. Я думаю, что такие люди должны заводить знакомство друг с другом. (Вот как я тогда нашла Ваш адрес.)
Теперь о Вашем вопросе. Это была двойная операция по удалению грыжи, а тут ещё операция по поводу варикозного расширения вены. Врач сказал, что это пустяки, но вскоре мы заметили, что к этому добавляется и другое, и сколько-то ещё потребуется времени, чтобы Кандинский пришёл в своё обычное состояние. Увы, пока этого нет, и примерно через месяц он хочет посетить родителей на юге России.
[рукой Кандинского] Ваше письмо очень меня обрадовало. Подробно напишу чуть позже. Сердечный привет,
Ваш Кандинский
44. Кандинский — Шёнбергу
22 августа 1912 г
Мурнау
22.08.1912
Дорогой господин Шёнберг,
это глупо и ужасно меня злит, что я не могу читать работы о музыке! Общедоступное в Вашей книге{60}я прочёл с великим удовольствием и тонким наслаждением, которое я испытываю от всех ваших сочинений. Насколько я понял, Вы не оставляете ни одного «основания», ни единого «закона» существующей теории без придирчивого анализа. Вы всё основательно расшатали и доказали (это особенно важно!), что через такое расшатывание должно пройти всё и что всё, взятое в абстрактном смысле, лишь относительно и временно. И только человеческое узкодушие (оно же «глупость») остаётся неколебимым. И сами боги против тебя не в силах устоять{61} … и т. д.! Но что меня злит, как я и написал, это что я не могу постичь положительную сторону Вашей книги. Как бы я хотел поговорить с Вами об этом! Быть может, в конце октября! Когда мы, быть может, будем в Берлине. В октябре откроется моя довольно большая коллективная выставка в галерее Der Sturm. Сам я еду в Россию и лишь надеюсь в конце октября вернуться проездом через Берлин. Мюнтер, скорее всего, будет там раньше. — Всё дело в том, что в наше время музыканты острее всего нуждаются в ниспровержении «вечных законов гармонии», что для художников важно лишь во вторую очередь. Для нас самое необходимое — показать возможности композиции (соотв. конструкции) и установить общий (очень общий) принцип. Эту работу я начал в своей книге — очень «свободными» штрихами. «Внутренняя необходимость», там сказано, — это лишь термометр (масштаб), который, однако, ведёт к огромной свободе и задаёт внутренние возможности восприятия как единственный ограничитель этой свободы. В другой работе, которая сейчас (уже год как) во мне понемногу зреет, я в счастливые минуты касаюсь общего корня форм выражения. Иногда хочется в ярости кусать себе локти, из-за того что дело продвигается так медленно. — Что касается Вашей статьи в «С. вс.», я читаю её с неизменным наслаждением. Под конец хотелось сказать: или наоборот! Т. е. если удалиться от корня, то любая комбинационная возможность становится возможностью «или наоборот». Но порой выступает необходимость явственно и настойчиво осветить только одну сторону — так я понимаю Вашу статью. Но нечто похожее написано и в моём предисловии к «Жёлтому звуку». К сожалению, очень немногие могут понять это «или наоборот», поэтому и 10 заповедей были даны так односторонне и «позитивно». Поэтому и Христос сказал: «Дальнейшее вы сегодня понять не можете»{62}. И на пороге этого «дальнейшего» мы и стоим до сих пор. Что для нас величайшее счастье. И наконец: так я понимаю и конструкцию, которая, как Вам кажется, не гармонирует с «Жёлтым звуком». Вы меня уже поняли! Слово «конструкция» и сегодня понимается односторонне. Однако всё имеет по крайней мере две стороны. В нашем случае под к[онструкцией] по сию пору подразумевается нечто настоятельно-геометрическое (Ходлер, кубисты и др.). Я же хочу показать, что к[онструкция] достижима и по «принципу» дисгармонии, вернее, что здесь имеется гораздо больше возможностей, которые в нашу начинающуюся эпоху непременно должны найти для себя выражение. Именно так сконструирован «Жёлтый звук», т. е. так же, как мои картины. Это и есть то, что зовут «анархией», под которой понимают «беззаконие» (поскольку люди до сих пор видят лишь одну сторону 10 заповедей), а должны понимать порядок (в искусстве — конструкцию), который, однако, коренится в другой сфере, сфере внутренней необходимости. Короче говоря: существует закон, удаленный от нас на миллионы километров, к которому мы стремимся тысячелетиями, который мы смутно предчувствуем, разгадываем, видим его с иллюзорной чёткостью и потому придаём ему разные обличья. Таково развитие «Бога», религии, науки, искусства. И все эти образы — «верные», поскольку все — увиденные. И они же — обманчивые, потому что односторонние. А развитие состоит лишь в том, что всё предстает как многостороннее и сложное. Всё сложнее и сложнее. Такова, к примеру, и история музыки: одноголосие, мелодия и т. д.
Вид на Мурнау. 1920-е
А за этим последним законом ещё много дальше лежит ещё один, для которого первый — лишь одна из сторон. От всего этого можно сойти с ума и хочется петь осанну.
Привет от нас Вам и Вашей жене. Сердечно,
Ваш Кандинский
45. Кандинский — Шёнбергу
23 октября 1912 г
Одесса ул. Скобелева 12
23.10.1912
Дорогой господин Шёнберг,
Ваше письмо меня очень порадовало. Прекрасно, что Вы успели так много сделать, что Вас так много могли исполнить. С другой стороны, подобные успехи имеют плохие последствия. Они приходят, дробят наше время и пожирают его. Я очень рад, что Вы едете в
