Кейтель в 14:12 потребовал наискорейшего отвода войск группы армий «Центр», «Австрия» и «Юго-Восток» в полосу действий американцев. «К этому вынуждали доклады с фронта, – замечал Штеменко. – Оттуда сообщали, что Красная армия переходит в наступление на Пражском направлении. Кессельрингу было приказано не препятствовать любому продвижению американцев на восток в протекторат» (так гитлеровцы называли Чехословакию).
Йодль прибыл в Реймс вечером. Эйзенхауэр не снизошел до встречи с ним. С Йодлем вели переговоры генералы Смит и Стронг. Основные аргументы германской ставки: немцы готовы и желают капитулировать перед Западом, но не перед Красной армией. Дёниц прикажет всем немецким войскам, остающимся на Западном фронте, сдаться – независимо от реакции объединенного англо-американского командования на предложение о капитуляции. Йодль откровенно заявил о намерении «сохранить для германской нации возможно больше число немцев и спасти их от большевизма». Он уверял, что ничто не может заставить войска генералов Лёра и Рендулича, фельдмаршала Шёрнера исполнить приказ о капитуляции, пока они имеют возможность уйти в районы, оккупированные американскими войсками.
Смит ответил, что капитуляция должна быть всеобщей перед всеми союзниками. Йодль попросил двое суток на то, «чтобы необходимые указания дошли до всех немецких частей». Смит ответил, что это невозможно. После этого переговоры тянулись еще с час.
К начальнику советской военной миссии генералу Суслопарову вечером же прилетел адъютант Эйзенхауэра. Он передал приглашение главнокомандующего срочно прибыть в его штаб. «Д. Эйзенхауэр принял И.А. Суслопарова в своей резиденции, – рассказывал Штеменко. – Улыбаясь, он сказал, что прибыл гитлеровский генерал Йодль с предложением капитулировать перед англо-американскими войсками и воевать против СССР.
– Что Вы, господин генерал, на это скажете? – спросил Д. Эйзенхауэр.
Суслопаров тоже улыбался… Начальник советской военной миссии ответил главе англо-американского командования, что существуют обязательства, совместно принятые членами антигитлеровской коалиции, относительно безоговорочной капитуляции противника на всех фронтах…
Д. Эйзенхауэр поспешил сообщить, что он потребовал от Йодля полной капитуляции и не примет никакой иной. Немцы были вынуждены согласиться с этим. Затем главнокомандующий просил Суслопарова сообщить в Москву текст капитуляции, получить там одобрение и подписать его от имени Советского Союза… Германское командование обязывалось отдать приказ о прекращении военных действий в 00 часов 01 минуту (по московскому времени) 9 мая».
Эйзенхауэр прекрасно понимал, что Йодль пытается выиграть время, чтобы как можно больше немцев – военных и гражданских – могли переправиться через Эльбу и убежать от советских войск. Но, надо отдать ему должное, Эйзенхауэр проявил безусловную твердость.
Генерал фон Типпельскирх не скрывал крайнего разочарования в американском командовании: «Что же касается примерно двух миллионов человек из состава трех групп армий в Чехии, Моравии, Австрии и Югославии, о них вопрос… оставался нерешенным. Все старания путем затяжки переговоров дать армиям, оборонявшимся на русском фронте, время для отступления окончились крахом из-за беспощадного ультиматума Эйзенхауэра, потребовавшего 6 мая в Реймсе безоговорочной капитуляции на всех фронтах…
Не помогли и настойчивые уверения Йодля в том, что ни один немец, не желающий быть навеки проклятым своим народом, не может подписать документ, передающий в руки русских сотни тысяч немцев».
Смит передал жесткий ответ Эйзенхауэра Йодлю, который телеграфировал Дёницу: «Эйзенхауэр настаивает на немедленном подписании. В случае нашего отказа все фронты союзников будут закрыты для отдельных немецких солдат, желающих сдаться, и все переговоры прекратятся. Я не вижу альтернативы – подписание или хаос в стране. Прошу немедленно подтвердить по радио мои полномочия подписать акт о капитуляции. Тогда капитуляция вступит в силу. Противостояние будет прекращено 9 мая ровно в полночь по немецкому летнему времени. Йодль».
Дёниц был взбешен. Он назвал требования Эйзенхауэра «выкручиванием рук». Тем не менее он был вынужден принять их, утешая себя тем, что за 48 часов сможет еще отвести значительную часть войск на Запад, и пытался сделать хорошую мину при плохой игре: «И лишь благодаря влиянию начальника штаба Эйзенхауэра генерала Беделла Смита нам удалось достичь некого подобия компромисса. Смит поддержал Йодля, утверждавшего, что, учитывая нарушенные линии связи, нам потребуется не меньше двух суток, чтобы передать приказы в войска. Эти двое суток нам были в конце концов даны».
Сразу после полуночи Дёниц послал Йодлю телеграмму: «Вам предоставляется полное право подписать капитуляцию на изложенных условиях».
А Эйзенхауэр отправил срочное послание в Белый дом Трумэну: «Генерал Йодль прибыл сегодня вечером в мой штаб и вместе с адмиралом Фридебургом для продолжения переговоров с моим начальником штаба и его помощниками. С самого начала обсуждения было очевидно, что немцы тянут время, их целью является эвакуация как можно большего числа немецких солдат и гражданских лиц с русского фронта в пределы наших линий. Они продолжали попытки сдать этот фронт отдельно, даже заявив, что независимо от моего ответа они собираются приказать всем оставшимся немецким войскам на Западном фронте прекратить огонь и отказаться от сопротивления британским или американским войскам. Они попросили о встрече во вторник утром для подписания окончательных условий капитуляции со сроком в сорок восемь часов после этого, чтобы успеть передать необходимые инструкции для всех своих подразделений. На самом деле их целью было лишь выиграть время. В конце концов мне пришлось сообщить им, что я прекращу все переговоры и закрою Западный фронт, не допуская дальнейшего продвижения на Запад немецких солдат и гражданских лиц, пока они не согласятся на мои условия капитуляции. Столкнувшись с этим ультиматумом, они немедленно составили телеграмму Дёницу с просьбой предоставить полномочия на полную и окончательную капитуляцию, но с указанием того, что фактические боевые действия прекратятся через 48 часов после ее подписания. Поскольку такая формулировка, очевидно, передает вопрос о времени прекращения боевых действий в руки немцев, я отказался принять ее и заявил, что все боевые действия должны прекратиться на обоих фронтах в течение 48 часов с полуночи сегодня вечером, или я выполню свою угрозу. Я повторяю, что их цель состоит в том, чтобы продолжать держать фронт против русских столько, сколько они смогут, чтобы эвакуировать максимальное количество немцев за наши линии.
В любом случае боевые действия на этом фронте могут прекратиться почти немедленно по той причине, что за незначительными исключениями мои войска находятся на той линии, которую я им приказал занять.
Если договоренность будет достигнута, как указано выше, я предлагаю, чтобы во вторник правительства объявили среду, 9 мая, Днем Победы, с заявлением о том, что боевые действия уже в значительной степени прекратились по всему фронту и что по условиям соглашения война официально прекратится через одну минуту после полуночи, в ночь с 8 на 9 мая. Мы надеемся, что официальное подписание состоится завтра».
