тесную блокаду супостата и нанеся судам противника существенные повреждения вырвался в открытое море!.. — отец Паисий, покинувший вверенный пост на "Корейце" и теперь переживающий за совершенное в порыве действо решил начать диктовку. Укрепляя свои будущие позиции.
Дукельский привычно заскрипел пером, для себя исправляя гражданское "судам" на "боевым кораблям".
— Для пресечения козней вражьих и пополнения флота японского за счет китайцев пресечена попытка подлого Са Чжень Бина продать японцам боевое судно "Хай Чи"! — Паисий, не встретив противодействия, вошёл в раж и продолжил изобличение козней иноверцев.
— Во во! Только не "судно", а "крейсер", но вы продолжайте, продолжайте святой отец! — конногвардеец оценил по достоинству изящный ход мыслей. В самом деле "Хай Чи" не отобрали без спросу, а просто не дали украсть другим. Простой и по иезуитски красивый ход! Вот же что семинария с людьми делает… Хорунжий задумался о вечном, покое и благолепии монастырей, но мысли почему-то сползали к монашкам! Гладким коленкам юных и смешливых монашек…
— При сием действе силами храбрых воинов российских были изничтожены злодеи, оказывающие японцам помощь. Изъято у супостата немалое количество огненного бою и прочего боеприпаса, дабы лишить его возможности вести свои богопротивные корни!
— На, златоуст! — восхитился хорунжий и сунул Паисию бокал с китайской жёлтой водкой "Хабу саке". — Правильно гуторишь! Здорово мы гадов обчистили!
В отсутствие зануды Павлова процесс написания подвигов шел гладко. Умные люди понимали — бумага всё стерпит. Главное верить, а они верили. Истово верили, что сии описанные деяния имели место быть
Во многом умиротворению способствовало и изрядное количество разных сувениров, попавших в карманы офицеров. Ну и впечатляющие запасы хоть и китайского, но огненного, уже зелья. Все таки флагман…
— Господа, на корабле женщины, как бы чего не стряслось! — неожиданно проснулся молоденький мичман.
— Не каркай! — нахмурился хорунжий. Мысль о монашках обрела более четкие, хотя и менее привлекательные в связи с ограниченностью выбора перспективы. "Главное, клювом не проделать!" — подумалось конногвардейцу, вынуждая покрутить ус, морщась и занюхивая уж очень специфическую змеиную хабусю. "Ещё бутылочку, пожалуй, жахну и в атаку! На дам!"…
— Вьюнош дело говорит — отец Паисий молодецким глотком выхлебал саке и продолжил. — Безделие есть грех тяжкий! У нас матросиков не хватает, пусть хоть в вестовые их капитан прикажет определить как вольноопределяющихся.
В мыслях хорунжего смеющиеся монашки стали сдирать рясы, щеголяя круглыми коленками и прелестями в обтягивающих тельняшках.
— Будет у каждого офицера свой вестовой. Форму погладить, постираться подшить что… — Паисий продолжил искушать народ. — Глядишь и обманем черта морского…
"А святой отец-то у нас, оказывается тот ещё, развра…, кхм…. затейник! То-то от Беляева как черт от ладана бежал…" — хорунжий снова подкрутил ус и хапнул огненной воды. Предстоящая атака стала манить новыми вводными.
— А за неусердие мы их будем пороть! — Дукельский заржал.
— Это как водится! Пороть, так пороть! — хорунжий снова налил всей веселой компании. — Хотя я б и так… наказал. Но, как скажите — пусть и обычай будет соблюдён, и всем хорошо!
— Надо всё-таки еще матросиков где-то найти. — вздохнул мичман. — С нашей скоростью всего-то в 10 узлов почти все уже заняты в кочегарке. Не дай Бог бой!
— Не грустите вьюноша, ищите да обрящете! — Паисий огладил бороду и продолжил, — В Шанхае, тут рядышком, команда Кроуна с "Манджура" сидит. И своих выручим и команды пополним.
— Что ж тогда геройский Беляев своим-то не помог? — мичман засомневался. Идти в Шанхай, где могли быть японцы очень не хотелось.
— Да когда ему!? Всё за джапами своими как угорелый носится, всё голову себе не сломит! — Паисия передёрнуло от воспоминай. Жуть летящих снарядов будила то древнее и страшное, что рвалось из глубин души.
— Спасение осажденных от плена, сие есть верная Анна с мечами по статуту! — Дукельский заработал пером с усилившимся энтузиазмом.
В кают компанию робко боком просочился вахтенный.
— Господа офицеры, капитан Балк просит передать, удалось связаться с Шанхаем. Наше консульство блокировано, Кроун отбил атаки нападавших.
— Как с языка снял… Так, пиши! — конногвардеец снова жахнул саке, грохнул бокалом по столу и лопнул Дукельского по плечу, — Молодецким ударом нашего крейсерского десанта под личным командованием великого князя Бориса было уничтожено два батальона неприятеля. Зачеркни. Полк писать нельзя, не поверят…
— Георгий! Точно ещё один Георгий! И золотое оружие…
Бравый рубака дворцовых баталий в мыслях о такой желанной новой награде снова жахнул саке, с отвращением покосился на замершую в бутылке змею, и подумал как сейчас будет обнажать зад другой змеи. Уже в тельняшке…
Прерывая его плавное и такое уже привычное течение мыслей, хорунжий с ужасом ощутил, как за зад хозяйски шлёпнула и хватанула чья-то жилистая, совсем не женская лапа.
Хорунжий крутанулся. С тыла никого не было…
"Сука, Павлов!", — оголять зад конногвардейцу в таких условиях что-то категорически расхотелось. Даже в компании новенькой вестовой. В одной тельняшке. Даже монашки! Тыл-то не прекрыть… — "Да чтоб твою…"!
Опять ускоренными темпами протрезвевший конногвардеец подозрительно оглядел кают-компанию. У всех были честные-честные морды настоящих подлецов. Подозрение не вызывал никто и все сразу. Схватив бутылку хорунжий прижался задом к стене.
"Хорошо было рыцарским бабам! У них хоть пояс верности был!", — хорунжий воровато оглянулся и потёр ноющий от шлепка зад, — "Железный!"…
Глава 11 — Пираты Жёлтого моря
Утро 24 февраля (9 марта) 1904 года.
Локация: где-то на просторах самого желтого из Южно-Китайских морей недалеко от славного города Шанхай.
Неторопливо, на расстоянии полутора миль друг от друга шли на юг два новичка Российского императорского флота — такие разные и похожие бронепалубные крейсера. Или теперь, как принято в в РИФ, уже крейсера 1 ранга.
Первый, ещё совсем недавно новинка и первенец японского судопрома, в девичестве "Сума". Второй, бывший китаец британской постройки "Хай Чи".
Два крейсера — падчерица и дочка британской компании Армстронга, выращенные и выдрессированные против большого северного соседа. Теперь, волею судьбы, как насмешку над грандиозными планами людей несли на себе его флаг…
К удивлению стороннего наблюдателя на крейсерах спокойно и вольготно расположилась веселая и авторитетная компания бравых, но очень сухопутных офицеров во главе с двумя молодыми, но энергичными князьями. Великими князьями…
Шли неторопливо. А хотелось резкости, брызг и ветра в лицо. Хотелось приключений и азарта!
Но причин неторопливости было несколько. Во-первых, как потом, после бурных газетных баталий по обелению и очернению, авторитетно заявит жестко простимулированный Великим князем Владимиром Александровичем столичный "Русский инвалид", "проводилась крейсерская операция по пресечению вражьего судоходства и каждый день пребывания наших героев на коммуникациях врага способствовал общему замыслу достижения
