выглядело так, будто я сбежал сам.
– Нет, – отрицательно покачал головой Бернард, чувствуя, как уголки губ снова тянутся вверх. – Я не планировал тебя увольнять или подводить тебя к увольнению по собственному желанию.
– Тогда к чему такие вопросы? Ты об этом хотел поговорить?
– Хотел узнать, есть ли у тебя какие-то планы на будущее, думал ли ты о том, чтобы уехать из города и все такое.
– Ну а ты сам? – спросил Юэн, склонившись к коленям, чтобы не выпускать накопленное тепло. – Хочешь уехать в другое место или остаться здесь? Продолжишь содержать студию, ездить по заброшкам и любоваться деревьями в тумане, фотографировать на документы кислые лица жителей нашего городка?
– Есть вариант заниматься в городе другим делом, – горько усмехнулся Бернард.
– Интересно, каким же?
– Ты был прав насчет Чилтона.
– Если ты о его отношении к мисс Грант, то, кажется, мы с тобой это уже обсуждали.
– Нет, я имел в виду другое, – Бернард убрал начавшие подмерзать руки в карманы и вытянул ноги на ступеньках, уткнув пятки кроссовок в мягкую траву. – Он предложил мне долю в похоронном бизнесе.
– Серьезно? – встрепенулся Юэн. Он зашевелился на своем месте, устраиваясь поудобнее, и аналогично Бернарду вытянул одну ногу. – Ничего себе, какой я экстрасенс. Смотри-ка, у меня тоже есть способности! Ты через мертвых смотришь в прошлое, а я через живых – в будущее. По-моему, звучит как неплохой лозунг, – он озарился широкой, по-детски наивной улыбкой. – А что конкретно сказал тебе Чилтон?
– Что осознает свою смертность. Что он не вечен и видит меня отличным кандидатом для продолжения его бизнеса.
– Ты вроде говорил, что обычно такие дела передаются по наследству.
– Да, но у его сыновей уже все налажено, и похоронный бизнес в маленьком городке их не интересует, – Бернард вздохнул, вспоминая, как резко и твердо махнул рукой Виктор в их разговоре на эту тему. – На начальных этапах Чилтон предложил мне пятьдесят на пятьдесят. Причем я беру бюрократическую часть, он же, естественно, занимается всем остальным.
– Логично, у тебя ведь нет медицинского образования.
– Да. И в целом форма отчетности схожая. Так что это примерно как вести фотостудию. Учитывая то, что работа в похоронном бюро непостоянная, я смогу тянуть и то и другое. Напряженно, но вполне осуществимо. Меньше интернет-заказов на ретушь, больше заполнения бумажек, – Бернард снова тяжко вздохнул, представляя, как заполняет документы сначала на студию, потом на бюро, и времени на сами фотографии остается меньше. – Еще Чилтон сказал, что если такой вариант меня заинтересует, то я могу получить необходимое медицинское образование, и тогда, после… после его смерти, бизнес целиком перейдет мне.
Бернард посмотрел в сторону, вспоминая, с каким невозмутимым лицом Виктор говорил о собственной смерти. «Когда меня не станет…» – сухо и деловито, без какого-либо намека на жалость к самому себе. Работа с мертвыми заставляет рано осознать, что однажды ты будешь лежать на столе в холодильной камере.
– А старик многое продумал, – сказал Юэн, потирая подбородок левой рукой. – Кажется, он возлагает на тебя большие надежды.
– Не то чтобы большие надежды, но… он просто очень прагматичен и предпочитает расписывать планы на будущее, даже когда его самого не станет. Он сказал, что все расскажет, всему научит. Однако не настаивает. Хочет, чтобы я вдумчиво подошел к этому вопросу.
– И что ты сам думаешь? Хочешь заниматься похоронным бизнесом?
– Никогда не испытывал тяги, но, с другой стороны, работа есть работа, – выдохнул Бернард. – Причем эта работа с гарантированно неплохим заработком, учитывая то, что наш город потихоньку расширяется, а Ньюмен серьезно взялся за то, чтобы люди не уезжали. Я понимаю, что далеко не у каждого появляются такие возможности – получить в руки готовый бизнес. Но я чувствую, что это не мое. Я вижу призраков, и мне придется работать с мертвыми и с их убитыми горем родственниками. Как-то слишком много загробной жизни получается…
– Понимаю твои сомнения. Не знаю, как бы я поступил на твоем месте.
– Есть и другой вариант развития событий.
– Ты не принимаешь предложение Чилтона и просто занимаешься своей студией.
– Немного иначе, – сказал Бернард, поведя плечами. Он снова поковырял пяткой кроссовки землю. – В последнее время я тоже чувствую, что «перерос» свою маленькую фотостудию. В общем, я недавно разговаривал с Эллен. Собственно, она и заставила меня всерьез задуматься о будущем и предложила кое-что.
– Что? Не томи.
– Переехать в другой город и открыть студию там, – сказал Бернард, смотря на испачканные после прогулки по лесу мыски своих кроссовок. – Эллен сказала, что у нее в городе есть знакомые. Можно договориться и дешевле снимать помещение и квартиру. Пообещала, что поможет с переездом и продажей дома, если я решусь все-таки его продать.
– Звучит неплохо.
– Да. Она мотивирует это тем, что в другом городе у меня будет больше возможностей для профессионального роста. В общем-то, я такого же мнения. Я могу организовывать выставки, охват которых будет шире, а соответственно и отклик тоже. Короче говоря, в другом городе у меня больше перспектив в сфере фотографии. Но переезд, естественно, не дает мне стопроцентной гарантии, что все сложится хорошо. Скорее всего, таких, как я, там сотни, а то и тысячи. Высокая конкуренция, как ни крути. Это здесь я такой один, так что не так легко будет выбиться. И студия окупится не сразу. В общем, есть свои плюсы и минусы. И чем все обернется, неизвестно.
– Не узнаешь, пока не попробуешь, – философски отметил Юэн.
– Да, верно.
– И что в итоге? Какой из двух вариантов ты выбираешь?
– Наверное, я ближе ко второму варианту, но это скорее потому, что хочу убежать отсюда.
– Убежать? – полушепотом переспросил Юэн, затем едва слышно пропел себе под нос: – «Если я уйду, то никогда не узнаю, чего ты хотел. А если уйдешь ты, я никогда не стану самим собой».
– После смерти отца, всех этих снимков и историй с призраками – город словно бы стал мне чужим, – сказал Бернард и замолк. Он еще продолжал сомневаться, стоит ли все это говорить, но спустя пару секунд решил, что раз начал, надо закончить. – Малая часть меня хочет остаться и продолжать спокойно заниматься своими обыденными делами, но большая часть желает убежать от тех эмоций и воспоминаний, которые впитал родной дом. Я буквально не могу перестроить свои мысли на другой лад, пока вокруг меня эти стены и этот город. Люди продолжают относиться ко мне с осторожностью и сомнением. Как к призраку, случайно проявившемуся на снимке. Он есть, с этим ничего не поделать, но его появление и существование
