расширенному Техническому управлению после появления ANADA и цифровой сети «Форникс». Эти факты о Службе явно более эзотерические и бесконтекстные, чем я вправе просить запомнить вот так сходу, и уверяю, все это еще будет объясняться и/или разворачиваться с бо`льшим изяществом и драматургией в самих мемуарах, когда они, собственно, начнутся. А пока, чтобы вы не одурели и не заскучали окончательно, достаточно просто сказать, что Инспекции – это такой отдел Налоговой службы, в чьи задачи входит прочесывать и отсеивать декларации разных типов, идущих на аудит в подразделение разных типов, чтобы помечать некоторые из них как «20-е» – это сокращение для деклараций, идущих на аудит в подразделение соответствующего округа. Самими аудитами уже занимаются агенты из Отдела аудита, обычно – GS-9 или -11. Трудно подать все это легко или изящно – и, пожалуйста, знайте, в этой абстрактной информации нет ничего такого уж важного для задачи данного предисловия. Так что спокойно пропускайте или читайте наискосок, если хотите. И только не подумайте, будто вся книжка такая, потому что она не такая. Впрочем, если у вас вдруг проснулся жгучий интерес, каждая декларация, отобранная по какой(им) – либо причине(ам) (как по обоснованным и дальновидным, так и, если честно, причудливым и оккультным, в зависимости от букашки) линейным инспектором и направленная на аудит, обязана сопровождаться служебной запиской серии 20 Налоговой службы, откуда и взялось название «20-е». Как и у большинства обособленных и (будем откровенны) презираемых государственных органов, у Службы полно особого жаргона и кодов, в которых сперва вроде бы тонешь, но потом они запоминаются так быстро и применяются так часто, что чуть ли не входят в привычку. Мне и сейчас иногда снятся сны на службоязе. Впрочем, если вернуться к сути, Инспекция и Аудиты – два главных отдела Управления комплаенса Налоговой, и штатного юриста издательской компании заботило, что юристы Налоговой, если достаточно обидятся и захотят придраться к вопросу с договором о неразглашении, могут заявить, будто я и несколько моих коллег и администраторов Поста-047 РИЦа, присутствующих в сюжете, подпадаем-де под действие договора задним числом, потому что не только подчинялись Управлению комплаенса, но и работали в том самом РИЦе, который в итоге сыграл такую важную роль в преддверии того, что стали называть «Новой Налоговой службой», «Инициативой Спэкмана» или просто «Инициативой», якобы введенной лишь в Законе о реформе налоговой системы 1986 года, но на самом деле ставшей результатом затяжного и очень сложной бюрократической грызни между Юридическим и Техническим управлениями из-за Инспекций и функций инспекторов в процедурах Налоговой. Конец инфодампа. Если еще читаете, надеюсь, вы хотя бы разобрались, почему вопрос, называть или не называть издательство, – не из тех, на споры из-за которых мне хотелось бы тратить время и редакторское расположение. В документальной прозе часто приходится идти на компромиссы. (а) Кстати, формула правда так называется, это не шутка. Понимали ли статистики из Технического управления, что дают алгоритму такой мрачный, почти танатоидный акроним?* Очень сомневаюсь. Как теперь знает слишком много американцев, компьютерные программы совершенно и раздражающе буквальны и неконнотативны; как и, собственно, работники Технического управления.
* Прим. пер.: Nada (исп.) – «ничто».
21
(кроме, конечно же, положения «Все права защищены».)
22
Последнее – хороший пример того, что ввергает юридический отдел издательства в омут дотошности и перестраховок. Люди часто недооценивают, как серьезно большие американские корпорации относятся к малейшей угрозе иска. Как я в конце концов понял, дело даже не в том, проиграет или выиграет издательство в суде; их больше беспокоят судебные издержки и влияние этих издержек на рост стоимости страхования ответственности – и без того крупной статьи текущих расходов. Тяжба, другими словами, – дело недешевое, и уж лучше редактору или штатному юристу, которые подвергнут издательство возможной юридической ответственности, суметь показать финдиректору, что к рукописи отнеслись со всеми возможными осторожностью и юридической экспертизой, иначе надеть ему, как выражались мы в Инспекциях, «коричневый шлем». В то же время несправедливо винить во всех тактических маневрах и уклонениях одного издателя. Я (т. е., еще раз, настоящий человек Дэвид Уоллес) тоже боюсь исков. Как и на многих американцев, на меня подавали в суд – даже два раза, хотя оба иска признали несостоятельными и один отклонили как недобросовестный раньше, чем меня вызвали давать показания под присягой, – поэтому я знаю то, что знают столь многие из нас: тяжба – это не прикольно, и лучше по возможности потратить время и силы, чтобы ее избежать. Плюс, конечно, надо всем процессом одобрения-и-юридической-экспертизы «Бледного короля» нависала тень Службы, которую никто в здравом уме не помыслит злить – или даже привлекать ее внимание – без нужды, ведь Служба, как и гражданские иски, могут попортить вам кровь, даже не добившись от вас ни гроша.
23
Например, один сейчас – помощник регионального комиссара по помощи налогоплательщикам в офисе западного регионального комиссара в Окснарде, штат Калифорния.
24
Подписанный и нотариально заверенный запрос в соответствии с Законом о свободе информации (FOIA) 2002 года на получение копий этих видеозаписей находится в архиве Отдела общественной информации Налоговой службы по адресу Вашингтон, Индепенденс-авеню, 666… И да: номер здания головного офиса Службы – правда «666». Насколько я знаю, это не более чем прискорбная случайность при распределении офисного пространства министерством финансов после ратификации Шестнадцатой поправки в 1913 году. На региональном уровне работники Службы зовут головной офис Три Шестерки – смысл прозвища очевиден, хотя вроде бы никто, с кем мне удалось поговорить, не знает, когда именно оно вошло в обиход.
25
Этот ненаучный термин должен означать драматическую реконструкцию эмпирически реального происшествия. Это распространенный и со всех сторон уважаемый современный прием, им пользуются как в кино (например, «Границы дозволенного», «Форрест Гамп», «Джон Ф. Кеннеди: Выстрелы в Далласе»), так и в литературе (например, «Хладнокровное убийство» Капоте, «Бунт на „Кайне“» Вука, «Зомби» Джойс Кэрол Оутс, «Алый знак доблести» Крейна, «Нужная вещь» Вулфа и т. д. и т. п.).
26
Основной способ увидеть это отличие – наша реакция на разрыв договора. Чувство предательства или неверности, когда выясняется, что в якобы документальном тексте есть выдумки (как открылось в некоторых недавних литературных скандалах, например с «Раскрашенной птицей» Косинского или с той печально известной книгой Каркатерры), возникает из-за нарушения условий договора нон-фикшена. Конечно, и в художке есть свои способы,
