увидел меня в охотничьей одежде и с ружьём на плече, улыбнулся.
– Краше в гроб кладут, – произнёс он.
– Маску марлевую на лицо и перчатки резиновые на руки дашь? – попросил я и налил себе очередной стаканчик, конечно, водки. Добавил: – И памятку!
– Дам, – успокоил меня Мишка. – Только в охотугодьях. Устроит тебя такой расклад?
– Хорошо. Согласен. Тогда в машину пойду, – сказал и вышел на улицу.
Кое-как забрался в Мишкин уазик и закрыл глаза. Потянуло в сон. Всё-таки водка – лекарство что надо. От всех болезней. Главное, чтобы её в меру было. Например, как сейчас…
Подошёл Мишка, сел за руль, и мы поехали. Он на работу – охоту, а я – сам не знаю, куда и зачем.
Через сорок минут мы на месте. Как раз тут я охотился у Мишки прошлой весной. Всё мне знакомо. Поле, деревья, просека. Вальдшнепы здесь тянули – лучше не придумать, аккурат вот возле этой берёзы.
Мишка смотрит на часы, говорит:
– До начала тяги остается минут двадцать. Ты оставайся, а я вокруг погуляю. У местных мужиков проверю путёвки на охоту. Не все приобретают. Так в лес и норовят сунуться на халяву.
Сказал и ушёл.
Я остаюсь один на один с русской природой, вальдшнепами и птичьим гриппом. Без маски, перчаток. А как себя вести в период жесточайшей птичье-гриппозной пандемии – инструкции от Мишки-друга так и не получил. Дружи после этого с таким человеком. Мне снова очень, очень стало себя жалко. Тут ещё и водочка помаленьку начала из головы выветриваться. Пришёл страх. Я зарядил старенькую двустволку и двинулся к берёзе навстречу неизвестности…
Сколько хороших людей-охотников во все времена воспевали вечернюю брачную тягу куликов-вальдшнепов в стихах и в прозе? Не счесть! Они могли это делать. Им было хорошо и комфортно, когда они охотились. Тогда птицы гриппом, может, и не болели. А медицина ещё не достигла такого уровня, как сейчас, и, главное, санитарные врачи были не такие шибко грамотные. Им бы, певцам вальдшнепиной тяги, попасть в моё время. Перестройка, новые нравы, во всём гласность, информация, от которой меня трясёт. Стою и не замечаю красоты весеннего леса. Страх и головная боль. Стучу по карманам, а солнце заходит за деревья. До полёта первого вальдшнепа остаются считанные секунды. Фляжка – подарок жены на день рождения, – наполненная водочкой, настоянной на калине, приятно охлаждает горячую ладонь. Читаю вслух написанные слова: «Добыл бобра – спас дерево». Усмехаюсь и жадно глотаю содержимое. Жидкость обжигает горло и сухие губы. Хорошо! Чуть-чуть горчит на языке. Приятно! Водочка настоялась в меру. Не ошибся на этот раз в количестве ягод на бутылку. По-разному бывает. Глоток, глоток, глоток и ещё глоток. Жду, когда полегчает. Смотрю на флягу и мысленно меняю надпись на таком особенно нужном для этой весны охотничьем снаряжении: «Убил перелётную птицу – спас гражданина России».
– Хор! Хор! Цик! Цик! – слышится с неба.
Повернул голову на этот волнующий и чарующий звук.
– Летишь, сволочь! – процедил я сквозь зубы.
Фляга лежит на пеньке, а ружьё у плеча.
– Ах! Ах! – Пламя из стволов, и лесной куличок тряпкой падает к ногам.
Хочется его раздавить. Растереть. Втоптать в землю. Поднимаю над птахой ногу и…
– Чёрт! Что со мной? Я что, тоже стал дураком, как и те, которые верят в птичий грипп? Вирус A(H5N1)? Может, и не верят, но говорят о том, что верят, по телевидению, радио и пишут в газетах. Пишут приказы, письма и распоряжения идиотского содержания.
– Довели! Ух!
Я положил на землю ружьё. Нагнулся над лужей весенней талой воды и зачерпнул её ладонями. Холодную, чуть темноватую, пахнущую прелой травой. Поднёс ладони к лицу и резко плеснул. Ещё раз, ещё. Медленно ко мне вернулось сознание, любовь к природе, охоте и Родине.
– Эх! – громко сказал я и сделал большой глоток прямо из лужи. – Пошли все к чёрту! Никто и никогда не отнимет у меня охоту – лучшее занятие для лучших мужчин! Прости меня, мой охотничий бог! – прошептал я и нагнулся за вальдшнепом.
Он лежал на земле еле заметный из-за своего ржаво-бурого оперения. Я поднял птицу, держа её за длинный клюв. Улыбнулся своей глупости и тупости. А может, от нахлынувшего на меня в этот момент счастья…
– Хор! Хор! Цик! Цик! – Очередной вальдшнеп, рисуясь на фоне вечернего неба чёрным силуэтом и мягко взмахивая крыльями, вылетел из-за деревьев.
Я не стрелял. Стоял и смотрел, провожая птицу взглядом. Пусть живёт. Вальдшнеп летел, хоркал и цикал, а не чихал и кашлял и не осыпал заражённым помётом чарующий весенний лес…
– Птахами любуешься? – Мишка появился неожиданно.
Я даже вздрогнул.
– Знаешь? – спросил я и замолчал.
– Чего? – Он смотрел на меня, ожидая, что же я такое хочу спросить.
– А гриппа A(H5N1) ведь нет.
– Ты даёшь! – усмехнулся он. – Верил, что ли?
Я кивнул.
– Видел дураков. Сам дурак. Но чтобы таких. – Он ткнул мне в грудь пальцем и тут же покрутил им у своей головы.
Этот жест я за последний день вижу уже в который раз. Грустно.
– Ты ФД! – Мишка подвёл итог своему монологу.
– Что?
– ФД! То есть форменный дурак. Таких же дураков слушаешь.
Я не обиделся. Он был прав!
– А орал ты чего? На всю ивановскую, словно тебя тут резали?
– Это я прозревал!
– А-а-а! – протянул Мишка.
Он увидел на пеньке фляжку. Нагнулся, поднял, открутил крышку и понюхал. Взболтнул содержимое ёмкости, проверяя, осталось ли что? И за пару глотков осушил фляжку до дна.
– Всё! Хорош напиток! – крикнул он.
– Лучшее средство от птичьего гриппа, – выдал я.
– Так да! – по-местному подтвердил Мишка, аккуратно завинтил крышку и вернул фляжку мне.
– Трофей кидай в рюкзак и пошли к машине. Завтра едем на гусей…
Полностью стемнело, только где-то далеко-далеко за лесом догорала заря и гоготали гуси, возвращаясь на родину.
Ночью я спал аки младенец, без снов и сновидений. Так, кажется, в таких случаях говорится?
Мишка толкнул меня в плечо.
– Поднимайся! Пару часов поспал – и хватит. Пора завтракать. Пока туда, пока сюда, пока доедем до места, там и рассветёт. Гуси ждать не будут. Местные охотники на те поля тоже путёвок накупили. Птицу могут по тёмному расшугать. Местные – они гриппа не боятся. Так-то!
Он вышел из комнаты, а я стал одеваться. Завтракали молча. Поел и вышел на улицу. Немного знобило. Весна, апрель, и по ночам ещё довольно холодно.
– По машинам! – скомандовал Мишка, и я полез в авто.
В уазике трясёт. Сижу в кабине и смотрю перед собой.
Наконец
