Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
театрах шел Семён Злотников (а «неохваченный» театр Миниатюр – четвертый) и Владимир Арро. Арро зато установил другой рекорд – три премьеры за сезон. Значит, драматургов, стабильно обеспечивающих театр пьесами (или театров, постоянных в приверженности к тем или иным драматургам), у нас было наперечет. Явно не хватало имен Иона Друцэ, Михаила Рощина, Леонида Зорина, Эдварда Радзинского. Зато как никогда появилось много дебютантов, чьи пьесы до 1980 года никогда не шли на московской сцене: Нина Павлова, Нина Семенова, Алексей Дударев, Владимир Арро, Владимир Гуркин, Семён Злотников, Людмила Петрушевская, Василий Ливанов, Лали Росеба, Борис Рабкин, Сергей Коковкин, Александр Розанов, Матс Траат, Олег Перекалин, Юрий Макаров, Виктория Токарева, Валерия Врублевская, Андрей Смирнов, Владимир Губарев, Юрий Карасёв, Аркадий Ваксберг, Зот Тоболкин, Валентина Крымко. Эти два десятка имен плюс те, кто дебютировал в конце семидесятых (Алла Соколова, Владимир Малягин, Алексей Казанцев, Михаил Варфоломеев, Александр Галин, Виктор Мережко) и создали пресловутую «новую волну». Но сколько из них были них молоды по паспорту, а не по дате премьеры?
Может быть, оттого, что очень новые оказались не очень молодыми, страшно ощущалось отсутствие молодого героя на сцене. Отсюда и некоторая задержка в росте молодых актеров – нечего играть, не в чем проявиться. Не появись вовремя «В поисках радости» и «Два цвета», бог весть, как сложилась бы судьба Олега Табакова и Игоря Кваши. Александра Лазарева «вывела в свет» «Иркутская история», Ольгу Яковлеву – «104 страницы про любовь».
Актеры становились лидерами своего поколения, потому что получали роли, в которых это поколение могло говорить о своих болях и радостях.
В большинстве пьес 80-х годов в центре внимания драматургов были старшее и среднее поколение. Смотр среднего поколения – вот что такое «Сад», «Восточная трибуна», да и «Наедине со всеми», да и «Не был, не состоял, не участвовал», да и «Премьера» при всей их разнице. Почти во всех пьесах молодежь оказывается на втором или третьем плане (исключением стали «Чинарский манифест», «Команда», «Вагончик»). Живучесть пьесы Михаила Рощина «Валентин и Валентина», отпраздновавшей в сезоне 1983–1984 годов 600-й спектакль[20], и вампиловского «Прощания в июне» объясняется не только достоинствами драматургии и театров, а еще и тем, что ничего драматургия сегодняшняя не сказала об их сверстниках. Евгений Киндинов и Константин Райкин, Анастасия Вертинская и Ирина Акулова не могли рассказать о том, как и чем живет молодежь в 1984 году. Мы думали о молодежи по Рощину и Вампилову в категориях довольно далекого прошлого. А ведь даже отрезок в три-четыре года тогда играл огромную роль, молодежь становилась иной, не лучше и не хуже, но другой. И про нее театр ни слова не сказал[21].
И Чешков с Лагутиным жили в театре больше 10 лет, и Потапов с Кэлином Абабием почти столько же лет, да ведь Фарятьев почти столько же. Ни рабочий, ни инженер; ни горожанин, ни сельчанин; ни практик, ни мечтатель, ни, кстати, философ и (Сократ и Сенека Радзинского) не нашли себе преемников в драматургии 80-х. Она нарисовала групповой портрет «промежуточного» поколения; людей не очень добрых, но и не так чтоб очень злых, все знающих про принципы, но далеко не все принципы соблюдающих, не безнадежных дураков, но и не подлинно умных, читающих, но неначитанных, женатых не меньше и не больше двух раз, имеющих не меньше, но и не больше одного ребенка, о родителях заботящихся, но не любящих, детей обеспечивающих, но не любящих, жен не бросающих, но не любящих, работу выполняющих, но не любящих, воровство осуждающих, но спекуляцию поощряющих, зарабатывающих мало, подрабатывающих немало, ни во что не верящих, но суеверных, мечтающих, чтоб общего стало не меньше, а своего побольше. Не буду оспаривать верность этой картины, хотя сказать, подобно горьковскому Луке, что не вся Земля в этом околотке уместилась, «осталось маленько и опричь его», считаю возможным.
Да ведь и эти-то персонажи, они же воспитывались в 60-х, а созревали в 70-х. Где же тогда на сцене были 80-е? На московской сцене можно было увидеть людей, боящихся будущего, стесняющихся настоящего и вглядывающихся в прошлое, близкое и отдаленное. А в жизни мы ежедневно встречались с людьми, ценящими это прошлое, живущими глубокой духовной повседневной жизнью и без страха, но с верой и надеждой думающими о будущем. Увидеть их, запечатленных словом драматурга и делом театра, было художественной задачей того времени.
Драматургия «промежутка» напомнила нам, что нельзя жить только прошлым, достигнутым, она показала порождение этой безмятежной самоуспокоенности. Но тут ей и славу поют. Она приблизила к нам во всей неприглядности те реалии, что мы старались не замечать, заметив – не фиксировать внимание, зафиксировав – промолчать. Она не промолчала – и получила за это синяки и шишки, благодарность и восторг в дискуссиях. Того и другого было сверх меры.
Часть третья. Переходный возраст
1981–1982
Мы говорим языком перелома.
А. Бестужев
Теперь снова настанет время обозрений.
В. Белинский
* * *
Обзор сезона – дело как будто для профессионального критика нехитрое, традиционное, а главное, полезное. Полезное для самого критика – что может быть насущнее, нежели осмысление впечатлений за некий период, самоотчет? Это надо и театру, нуждающемуся в целостном охвате пройденного пути, суммировании итогов. Годовой отчет в лаборатории, на предприятии, финансовый год, учебный год – эти понятия прочно вошли в быт самых различных профессий. Итоги спортивного года, футбольного или хоккейного сезона – тоже норма (здесь, впрочем, положение дел близко идеалу – публикуются обзоры за месяц и даже за неделю). Но и литературная критика знает, что такое обсуждение поэзии или прозы за год.
Драматургия и театр лишены постоянно существующего жанра обзора сезона. А ведь когда-то не только литературная критика формировалась в большей мере этим жанром – вспомним «Взгляд русскую словесность в течение 1823 года» Александра Бестужева, обзор Ивана Киреевского, не говоря уже о постоянных обзорах Белинского 40-х годов XIX века – венце критической мысли этого периода. Для развития театра и театральной мысли «в те баснословные года» (20-е годы XX столетия) немало значили обзоры сезона крупнейшего театрального критика Павла Александровича Маркова. Между тем почему-то этот жанр практически выпал из нашей повседневности. Разрыв с хорошей традицией – симптом неблагополучия внутри театрально-критического сословия.
Обзор сезона требует не «избирательного сродства», а любви и кропотливого сбора «театральных фактов», внимательного отношения ко всему театральному массиву, при неизбежных
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
