грузное чудовище прокатилось мимо него, он метнул гранату.
За башней танка грохнул взрыв. Танкист и Мишка инстинктивно пригнулись и вопросительно посмотрели друг на друга. Однако мотор работал.
— Порядок в танковых войсках! — подмигнул дядя Вася.
Этот бой был отчетливо слышен в пионерском лагере. Охрана его всполошилась, забегала. Ребят, работавших на кухне, окружили трое солдат с автоматами: «Хенде хох!»
— Наверно, уже наши идут! — еле шевеля губами, сказал Костя Кате.
Рудольф Штарке, новый начальник лагеря, пытался куда-то дозвониться по телефону. Он для чего-то открыл ящик письменного стола, и вдруг перед его глазами из ящика поднялась гадюка. Как она попала сюда? Кто ее засунул?
Штарке бросился из комнаты.
А бой в Гайдамаках уже подходил к концу.
Очкастый бежал от нашего танка вдоль улицы. Дядя Вася его настигал, и вдруг очкастый метнулся в сторону. Он заскочил в уборную — деревянный скворечник и захлопнул за собой дверь.
Танк опрокинул скворечник, обнажив черное очко нужника, и пошел дальше. «Тридцатьчетверка», поднимая пыль, на большой скорости уходила из села.
Очкастый, осторожно высунув голову из нужника, с бледным перекошенным лицом глядел ей вслед.
…За селом танк нырнул под густую крону деревьев на проселочной дороге и пошел словно в тоннеле.
— Эх, как мы их жарили! — с горящими глазами говорил Мишка. — Вот бы Катька видела!
— Это кто ж такая? — поинтересовался дядя Вася.
— Да так… — Мишка замялся.
— Ага, ясно… — ухмыльнулся дядя Вася. И, видя Мишкино смущение, переключил разговор: — Да, здорово получилось. Как в сказке… Я от бабушки ушел, и от дедушки ушел, и от тебя, Серый Волк, уйду!
— Дядя Вась, а это мы, что, в самом настоящем бою были?
— В самом, самом… Только ты, брат, что-то все мимо стрелял.
— Ага! Сначала! — охотно согласился Мишка. — Ведь там же людей было много!
— Bó, посмотрите на него, пожалел! Да какие ж это люди?! Двуногие звери, шпана, хулиганы! В общем, фашисты! А ты?!
— А потом я и трахал по шпане!
— Молодец!
— И знаете, мне совсем не страшно было!
— Значит, ты герой!
— А орден нам дадут?
— Я лично не за орден воюю…
— Так и я тоже за Родину! — с жаром сказал Мишка и пояснил: — Но ведь ребята-то могут и не поверить, что мы в бою были!
— Ну, тогда тебе дадут, а мне нет, — улыбнулся дядя Вася.
— Это почему же?
— На войне, брат, в первую очередь расчет нужен! А мы с тобой нахрапом взяли, рисковали…
Мишка сразу увял.
— Ладно, не горюй! — ободряюще хлопнул его по плечу дядя Вася. — Риск — тоже благородное дело! Только, чур, сначала думать! Мне кажется, что этот концертик нам тоже даром не пройдет…
И правда. Дерзкий прорыв советского танка не на шутку перепугал и разозлил очкастого. Он немедленно связался по радио из Гайдамаков со своим штабом и теперь, сидя в открытом пикапе с выдвижной антенной, кричал в микрофон:
— Господин полковник, докладывает майор Ганс Бергер. Прошу выслать подкрепление!
Молоденький радист подправил волну.
— А что случилось, господин майор? — послышался из динамика басовитый голос.
— Мы понесли потери! — через силу ответил Бергер.
— Может быть, вы подробнее объясните? Наш фронт углубился на территории России уже на сто километров. Сопротивление русских сломлено. Вы находитесь уже в тылу. О каких потерях идет речь?
— На нас напал танк!
— Какой танк?
— Русских! — ответил майор и, выключив рацию, серьезно и многозначительно, как бы про себя, добавил: — Сопротивление которых сломлено!
Подкрепление к майору Гансу Бергеру было послано незамедлительно.
По улицам большого города в Призакарпатье, мимо домов с закрытыми ставнями и одиноких, жмущихся к подворотням прохожих пронеслись три легких немецких танка. В головном, высунувшись по грудь из люка, стоял командир взвода — рябоватый, с тяжелой челюстью. Он слышал металлический голос рации:
— «Ягуар»! «Ягуар»! В квадрате пятьдесят семь — советский танк! Уничтожить!
VII
Ha поляне, окруженной леском, Кондрат Горобец и его двое товарищей, чудом спасшиеся от казни, подбирали с земли автоматы, винтовки, гранаты, вытаскивали из пулеметных лент патроны и бросали их в противогазные сумки. Вокруг них среди буйнотравья после вчерашнего боя громоздились искореженные фашистские и советские танки. Холодные глыбы металла дыбились, как черные торосы.
Но вот люди насторожились: послышался далекий рев мотора и лязг гусениц. Кондрат Горобец предупреждающе свистнул, и мужчины с подобранным оружием попрятались за подбитые танки.
На поляну выполз танк.
— Что это? — прилипнув к смотровой щели, выдохнул Мишка.
— По номерам узнаю… Батальон капитана Малышева, — тихо произнес дядя Вася и добавил: — Бывший…
Он выбрался из люка и, озираясь, пошел к подбитому советскому танку.
Мишка с испугом приник к смотровой щели: выскочив из-за танка, к дяде Васе бежали какие-то люди. Еще секунда — и они накинутся на него!
Мишка быстро юркнул в башню и дернул за рукоятку затвора. Грохнула пушка!
Люди, бежавшие к дяде Васе, от неожиданности упали на землю и замерли.
Из люка, весь в дыму, показался Мишка с ошалелыми глазами.
Среди распластанных на земле тел приподнялся мужчина. И когда дым над башней рассеялся, он сам не свой закричал:
— Мишка!
— Дядя Горобец! — завопил Мишка, узнав Катькиного отца.
Кондрат Горобец вспрыгнул на танк и начал радостно тискать мальчика:
— Ах ты, пострел! Да как же ты в танк попал?! А Катя? Где моя Катя? Что с ней?
— Да вы, дядя Горобец, не волнуйтесь, — улыбаясь, говорил Мишка. — Она в лагере… Все хорошо… то есть все плохо… Но я ее освобожу. Вот, видите, уже танк нашел!
VIII
В пионерском лагере немецкий военный врач с двумя помощниками сортировал ребят.
Заплаканный, трясущийся от страха лопоухий мальчишка в трусиках подошел к столу. Врач заглянул к нему в рот, приподнял веки, помял плечи, развернул грудь и одобрительно кивнул своим помощникам. Один из них измерил рост, другой поставил галочку в блокноте и, сказав: «Геркулес! Через два дня Германия!» — повел мальчика в соседнюю комнату.
В коридоре перед дверью с красным крестом толпились бледные, осунувшиеся дети.
— Нас много… — оглядывая ребят, шептал Костя. — Они за всеми не уследят.
— Но у них оружие… — с сомнением сказала Катя Горобец.
— А мы, мальчишки, разве не придумаем что-нибудь? — стукнул себя в грудь узколицый паренек с марлевой заплаткой на лбу.
— Вреди им, ребята, как попало! — посоветовала Катя.
— А я им уже мыша в суп бросил! — хихикнул узколицый паренек.
— Врешь?! — улыбнулся Костя.
— Честное пионерское!
— Бросай дальше!
— Есть!
— А это видели?! — Оглянувшись, Костя вдруг вынул из кармана немецкую гранату. И ребята даже попятились
