хватит уже, Мария Владимировна! — взвизгнула вдруг мама. — Я, чего доброго, теперь уснуть не смогу…
— Ну ба, расскажи дальше, — веселился я. — Интересно же. «Красные перчатки…» Во бред какой!
— Девочке было очень страшно, — продолжала бабушка замогильным голосом, не обращая внимания на трясущуюся от страха маму, — но она сделала, как было ей велено. И тогда из могилы вылезла краснолицая женщина, предсказав, что у девочки умрет бабушка. Очень скоро бабушка действительно умерла, и на ее похоронах девочка снова увидела ту самую женщину. Она сказала ей: «Ты тоже скоро умрешь». Так и произошло. Девочку похоронили, лежит она в гробу и видит свою бабушку, а у той страшное красное лицо. И у самой девочки красное лицо. С тех пор они приходят ко всем, кто покупает красные перчатки. Чушь несусветная, конечно, но нам тогда нравилось. Нервишки щекотали эти страшилки знатно.
Бабушка вспомнила еще несколько страшилок, напоила нас с мамой чаем с пирогом, а потом проводила домой. По дороге мама ругала бабушку на чем свет стоит. А я, здоровый пятнадцатилетний двухметровый лоб, спал в ту ночь с включенным светом и дал себе зарок никогда в жизни больше в магазинах не смотреть на красные перчатки.
Глава 7
На следующий день Валька растолкал меня задолго до побудки.
— Ммм… Ты чего? — сонно пробормотал я, перекатываясь на другой бок и накрывая голову подушкой. — Отстань, я все правки вчера заказчику отправил.
— Какие правки, тормоз! Открытие смены сегодня! Какие у тебя заказчики? Фарцой все-таки заняться надумал? Заказчики у него… — Валька скинул с меня одеяло. — Не отдам, пока не встанешь. И так полжизни проспал! Вставай!
Я открыл осоловелые глаза и сел на краешек кровати. Было довольно зябко, и я поежился. Я вспомнил, что почти всю ночь мне снился сон, как я гуляю по какому-то старому заброшенному пионерскому лагерю. Я бродил по дорожкам между корпусами, в которых уже давно не слышался детский смех. Слышен был только шелест вестра, который поднимал вверх ворох опавших осенних листьев. Сгущались сумерки, и становилось все холоднее и холоднее. Вот-вот должен был начаться ливень. Все вокруг выглядело довольно старым и ветхим. Скорее всего, лагерь когда-то закрыли из-за недостатка финансирования, и теперь он был отдан на растерзание черметчикам и вандалам. То тут, то здесь виднелись нецензурные надписи, сделанные явно не пионерами. Я прошел мимо комнат с надписями «Хлеборезка», «Цех выпечки». В одной комнате стояли ржавые умывальники, висело разбитое большое зеркало, а над ним — плакат с надписью: «Мой руки перед едой!».
Осторожно шагая (а вдруг тут сторожа, и территория закрыта для посещения?), я зашел в один из корпусов и поднялся по лестнице со старыми шаткими деревянными перилами. По обе стороны коридора были двери в палаты — точно такие же, какие мы видели, когда ходили вчера с Галей на экскурсию по лагерю. Вокруг не было ни души, и я даже слегка похолодел, видимо, под впечатлением вчерашних воспоминаний о бабушкиных лагерных страшилках. Как бы не появилась откуда ни возьмись женщина в красных перчатках! Тьфу, какая чушь! Я здоровый лоб, мне уже за двадцать, какие «красные перчатки»? Я заглянул в одну из палат. Она выглядела примерно так же, как старая бабушкина квартира в Алтуфьево, когда ее когда-то затопили соседи. На стенах облупилась штукатурка, на потолках — разводы. Везде были огромные залежи пыли, под потолком — паутина. По углам стояли кровати со старыми продырявленными матрасами. Кое-где валялись старые потрепанные разноцветные книжки.
Я подошел поближе и, щурясь, попытался разглядеть надписи на стенах у кроватей. Ничего необычного: ребятня хотела оставить о себе воспоминания. «Лето 1978 года, 1 смена». Коротко и емко. Или: «Вожатый Павлик — урод!». Тоже информативно. Было и кое-что личное, например: «Ваня из третьей смены — я тебя люблю!» или «Вика, я жить без тебя не могу, очень хочу тебя поцеловать! Сережа, второй отряд». Ну что ж, надеюсь, у Вани с незнакомкой и у Вики с Сережей все сложилось в личной жизни, и они поцеловались на прощальном костре.
Я вдруг заметил, что чувство страха от нахождения в заброшенном месте куда-то исчезло без следа. Мне почему-то очень захотелось исследовать это необычное место. Почему-то оно мне казалось странно знакомым. Может быть, потому-что я когда-то увлекался играми, в которых было нечто подобное? Помню, в детстве я очень любил играть в «Сталкера», где нужно было ходить по всяким заброшенным местам, очень похожим на эти. А однажды захотелось сделать это наяву, правда, так и не удалось воплотить свою мечту в жизнь — спасибо родителям.
Будучи подростком лет двенадцати, я как-то в одной из социальных сетей нашел объявление об экскурсиях с диггерами. Эти экскурсии организовывал энтузиаст со звучным именем Мирон — анорексичного вида парень в очках, с вытаращенными глазами и с копной грязных волос. Мирон предлагал за умеренную плату всего в тысячу рублей помочь свести личное и незабываемое знакомство с аномальными мирами и потусторонними зонами, которые, по его словами, совершенно точно были в Неглинке. В качестве доказательств того, что Мирон не трындит, к объявлению прилагалась пара размытых фоток с изображением чего-то, похожего на череп инопланетянина. Тысяча рублей, сэкономленная на школьных обедах, у меня была — я собирался купить на нее игру для своей приставки, но потом решил, что вживую увидеть аномальные зоны будет намного интереснее.
Я заполнил анкету, отправил заявку и стал ждать ответа. Ответ не заставил себя долго ждать. Буквально через пять минут мне на почту пришло письмо следующего содержания: «Здравствуйте, Алексей! Поздравляем Вас! Вы только что стали участником нашей экскурсии „Тайный лабиринт“. Мы отправимся в увлекательный поход в коллектор реки Неглинки. Это каменный туннель высотой около 3,5 метров и 5 метров в ширину. Коллектор достраивали в конце XX века, но мы с Вами отправимся в наиболее интересную часть, поспостроена порядка 200 лет назад…»
Двухсотлетний коллектор? Вот это да! Ничего себе! У меня прямо дух захватило! Может, удастся даже с пришельцами встретиться? Почесав юношеские прыщи на подбородке, я принялся читать дальше.
«Вам потребуется взять: удобную непромокаемую обувь, фонарь с двумя автономными запасами питания, теплую одежду, которую не жалко испачкать, и запас еды на случай завала».
Не обратив внимания на последние слова предложения, я опрометью бросился готовиться к походу. Из непромокаемой весенней обуви у меня были только уродские резиновые сапоги. С антресолей я
