Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
И, в то же самое время, дико, странно, невообразимо. Мир зашатался сильнее, и Гермиона едва ли понимала, отчего. Что-то смутное, на стыке вины и обиды, накатывало, как огромные штормовые волны, и в тот момент, когда оно захлестнуло ее с головой, наступил покой. Гермиона почувствовала на плече небольшую, но надежную руку. Не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, чья это рука. — Все будет хорошо, Гермиона, — шепнула Та, Другая, и исчезла. Гермиона помотала головой, сбрасывая оцепенение, и повторила вслух: — Все будет хорошо. Собственный голос звучал слишком громко в закрытой комнате, и он не был похож на Тот голос, но все-таки он подействовал отрезвляюще. Мир уже не шатался, предобморочное состояние прошло. В сущности (Гермиона хмыкнула с наигранным спокойствием), что произошло? Только то, к чему она сама стремилась. Задвинув все, что не подходило под эту, бесспорно правильную, модель восприятия, поглубже в подводные сундуки, Гермиона почувствовала себя здоровой и даже бодрой. Решительно открыв дверь, она вышла в коридор, тихо сделала несколько шагов и заглянула в кабинет. Майкрофт уже не говорил по телефону. Он стоял спиной к приоткрытому окну и курил, параллельно читая какую-то бумагу. Он оставил галстук и жилет в спальне, но рубашку полностью привел в порядок, застегнул на все пуговицы, кроме верхней, расправил манжеты. Майкрофт едва ли мог услышать Гермиону — значит, он ее почувствовал, потому что ничем иным нельзя было объяснить то, что он сразу же поднял взгляд от бумаги, затушил сигарету о маленькую чистую пепельницу на подоконнике и изобразил на лице улыбку. Изобразил — потому что Гермиона несколько раз видела его улыбающимся искренне, и та улыбка выглядела иначе. Гермиона вошла в кабинет и остановилась, не зная, что сказать. Кажется, ее собственная улыбка выглядела ненамного более естественной. Но вдруг (невероятная метаморфоза) взгляд Майкрофта потеплел, уголки губ дрогнули, и натянутая искусственная улыбка превратилась в живую, настоящую. Гермиона вздрогнула. — Почему океан? — спросил он тихо. Значит, ей не показалось — он действительно читал ее мысли, пусть и поверхностно. — Кристально-чистая вода отгораживает меня от мира, скрывает мои тайны, страхи, сомнения глубоко на дне, — ответила Гермиона. — Это мой основной ментальный образ. Майкрофт отошел к столу, положил бумагу, открыл и закрыл какую-то папку, и только после этого заметил: — Вам бы больше подошла библиотека. — Это второй образ, — кивнула Гермиона, — он подходит для работы, но не для постоянного использования. Понимаете… — она задумчиво закусила губу, — даже если очень хочется, нельзя спрятаться от мира за книгами. Она знала это лучше многих — она пыталась. Майкрофт кашлянул и сказал задумчиво: — Вероятно, вам потребуется волшебная палочка. Гермиона резко отвернулась, схватила сумку, достала палочку и заплетающимся от нахлынувшего смущения языком пробормотала: — Фоэтос праседо. Ее окутала легкая золотая дымка, которая, впрочем, тут же рассеялась. Отложив палочку, Гермиона обернулась. Майкрофт что-то увлеченно печатал на ноутбуке, его глаза скользили по строчкам текста так натуралистично, что с легкостью можно было бы поверить, что он поглощен работой и не замечает ничего вокруг. Вот только Гермиона знала, что, он замечает абсолютно все. Спустя пару минут он закончил печатать и закрыл крышку аппарата. В кабинете было тепло, и, не сговариваясь, они расположились возле камина. Майкрофт расслабленно вытянул ноги к огню, и Гермиона носком туфли задевала его ботинки (1). Потом она переменила позу, сняла туфли и забралась в кресло с ногами — отчасти потому что так было уютней, отчасти чтобы увидеть реакцию Майкрофта. Он приподнял одну бровь — и заговорил о погоде. Гермиона поддержала этот разговор, и в нем было что-то сюрреалистическое, от чего на языке горчило, а сердце начинало стучать быстрее и громче. В шаблонных фразах про то, что «декабрь в этом году снежный», «обещают дождь в январе», «из-за снегопада будут проблемы с посадкой самолетов», «сегодня удивительно солнечно», и даже про то, что «из-за снега на неделю прекращала тренировки сборная Британии по квиддичу», — читались совсем другие смыслы. Огонь в камине постепенно гас, и тогда Гермиона направила на него палочку и сказала: — Инфламаре! И вместо обычного огня вспыхнул волшебный, сине-голубой. — Мне всегда был интересен… — Майкрофт замолчал надолго, но все-таки договорил: — Механизм создания заклинаний. Того, как именно магия понимает эту чудовищную латынь. Гермиона снова направила палочку на камин и сказала: — Фламаре эванеско, — и огонь исчез, после чего снова взмахнула палочкой, уже без вербальной формулы — огонь вспыхнул снова. — Магия понимает намерение. Но с формулами колдовать проще. И они замолчали, изредка перекидываясь какими-нибудь незначительными замечаниями. Разговаривать не хотелось, не хотелось даже думать. Океан отступил, и Гермионе начало казаться, что она вся — это аквамариновое пламя в камине, и более ничего в ней нет. Потом пламя начало оживать, расти, выползло за каминную решетку, протянуло к Гермионе свои синие пальцы, обхватило и начало сдавливать. Сначала просто теплое, оно постепенно становилось все более жарким, раскаленным, от него плавилась кожа и крошились кости. От боли Гермиона вскрикнула и проснулась. Теплый клетчатый плед съехал на пол, она стерла со лба пот, растерла шею. Она по-прежнему была в кресле, в камине играл волшебный огонь. Майкрофт сидел за столом, на этот раз однозначно не изображая сосредоточенность, а глубоко погрузившись в работу. За окном было светло — кажется, она проспала всю ночь, и уже утро. Тело болело от неудобной позы, но она не отважилась потянуться, потому что Майкрофт отвлекся от работы и теперь смотрел на Гермиону. Взгляд его был категорически нечитаемым. — Прошу меня простить, — произнес он, — вероятно, мне следовало разбудить вас и предложить вернуться в постель. Гермиона сглотнула и спросила чуть хриплым после сна голосом: — Вы не ложились вовсе? Майкрофт пожал плечами: — Нам удалось предотвратить взрыв на борту пассажирского лайнера и вычислить заказчиков. — В Рождество? — удивительно нелепо спросила Гермиона. — Террористы не отмечают Рождество, к моему глубокому сожалению. Бессонная ночь сказалась на Майкрофте — он выглядел уставшим, тени под глазами стали еще гуще, а складки на лбу и возле носа — еще глубже. Возможно, это уже не первая такая ночь. Гермиона встала, приманила к себе сумку и произнесла: — Акцио, Животворящий бальзам. Ей в руку выскочила небольшая склянка. В наколдованный стакан воды она капнула три капли и протянула Майкрофту. — Разве волшебные зелья можно пить… обычным людям? — Это можно. Он взял стакан и медленно выпил воду, после чего спросил: — Так вы составите мне компанию за завтраком?
Примечание: 1. Кажется, сейчас самое время для домашних тапочек, но в Британии они не приняты. Вернее, так: тапочки есть, но их мало
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
