их вниманием, их готовностью ловить каждое моё слово. Я постаралась улыбнуться загадочно и мудро – совсем не так, как Коннор.
– Ну как же, – сказала я. – Конечно, это Ласло Дунц.
– Теперь понятно, отчего он без конца таскается по улицам и гремит в свою тарелку, – сказал Коннор. – После заколдованной шахты у кого хочешь крышу снесёт.
– И всё равно он очень отважный, – возразила Ангелина, и мы вынуждены были с ней согласиться.
Мы ещё посидели в тишине, пока я подкрепилась похлёбкой. Конечно, она давно остыла, но, по мне, так даже лучше – если вспомнить, какая снаружи была жара. Мне было приятно, что эти двое сейчас со мной в Приюте, и Сверчок шумно лакает воду из миски, и все мы вместе. Я с тоской вспомнила про дедушку Вдову, и у меня упало сердце. А вдруг он решит, что мы смогли здесь собраться только потому, что я нарушила самое святое правило? Ох, как же он на меня рассердится! Скорее всего, я и глазом моргнуть не успею, как окажусь на улице, едва он вернётся!
– Мне пора, – наконец сказала я. – Коннор, если ты потрудишься запереть за собой дверь, когда уйдёшь, буду тебе очень благодарна.
– Будет сделано, Высочайшая Защитница Гусси! – выпалил Коннор и отдал салют, отчего Ангелина громко расхохоталась.
Ох, знали бы они, над чем так беспечно шутят!
Глава 6
В тот вечер я выполняла Ритуалы с особым тщанием. Я стояла прямо и исполняла «Диво Последних Огней» с самыми наилучшими стремлениями. Закат купался в густо-оранжевом и ярко-розовом пламени, с королевским величием озарявшем горизонт. Поверьте мне: нет зрелища великолепнее заката в пустыне, с лёгкими, как пух, облачками на бескрайних просторах небес. И я вложила в звуки «Дива Последних Огней» всю душу, и новая струна звучала верно и громко, и Сверчок подвывал в такт и в унисон. Не то чтобы это сильно украшало мелодию, но я надеялась, что так и должно быть.
Когда мы со Сверчком вернулись в Приют, то застали Ангелину сидящей на полу. Она скорчилась над длинным чёрным вороньим пером, торчавшим из сине-зелёного камня с высверленной в середине дырочкой. Тонкая струйка дыма тянулась от горки из остатков трав, собранных дедушкой Вдовой для Ритуала Призывания – обряда, помогавшего найти потерянное. Я так и застыла на пороге, позабыв захлопнуть дверь. А Ангелина, похоже, даже не заметила, что я пришла.
Я следила за тем, как она, стиснув руки за спиной, качает головой в медленном ритме, как будто плывёт. Слова звучали странно – сплошные писки и щелчки, сродни птичьим трелям. Это явно была какая-то доморощенная ворожба. Мне приходилось о таком слышать. Дедушка Вдова всегда относился к этому как к чему-то примитивному, намного более грубому, чем отработанные нами Ритуалы. Ничего похожего на мою гордую позу, тщательно выверенные мелодии и возвышенный язык Таинств. Нет, это было что-то совершенно иное.
Я захлопнула дверь, и Ангелина так и подскочила на месте.
– Господи! – охнула она. – Ты меня напугала.
– Не без причины, – отчеканила я.
– Я взяла немного сушёных трав. Я решила, что это можно.
– Это особые травы дедушки Вдовы для ритуала Призывания, – сказала я. На языке вертелись ехидные слова о том, как он рассердится, когда увидит, что она их сожгла, но я вовремя вспомнила, что она, скорее всего, старается найти своих родных. Вряд ли дедушка Вдова станет обижаться, когда узнает, какая важная у неё причина.
Она пожала плечами:
– У нас дома мы просто звали их собирательными травами. Хотя я впервые вижу, чтобы их так отлично высушили.
– Ещё бы. Дедушка Вдова – профессионал.
– Ничего не слышно о моих родителях?
– Ничего, – сказала я. – Я спрашивала соседей, но никто ничего не знает. Если до завтра они не появятся, я отправлю людей на поиски. Ты ведь понимаешь, что это непросто? Потому что я не должна была тебя впускать ночью. Может, ты могла бы как-то выскользнуть за ворота завтра утром, а потом сделать вид, что только пришла из пустыни, и они сразу соберут отряд.
Ангелина как-то странно глянула на меня из-под спутанных волос.
– Ох, лучше тебе этого не делать.
– Почему это? Ты что, не хочешь найти своих?
– Конечно, хочу! – воскликнула она. – Просто ты ведь сама сказала, что не должна была меня впускать, и я боюсь, как бы из-за меня у вас с Большим Гордо не начались неприятности.
– Ничего страшного не случится. Надо просто найти способ выпустить тебя незаметно. Думаю, лучше всего это получится на восходе. Правда, возникнут вопросы, как тебе удалось пережить одной ночь в пустыне, но мы придумаем что-нибудь убедительное.
– Пожалуйста, – взмолилась она, – не заставляй меня это делать! – Она принялась обдирать заусеницы на ногтях. – Я никогда не умела врать, даже ради доброго дела. Меня моментально раскусят. И к тому же ты ведь Защитница. Тебе и вовсе врать не полагается.
«А открывать тебе ночью ворота и подавно», – добавила я про себя, но промолчала.
– Так чего ты от меня хочешь? – спросила я.
– Ты позволишь мне просто оставаться здесь и искать родителей с помощью ворожбы? Я этим как раз занималась, когда ты вошла. Я искала по-своему, пыталась колдовать. Хотя если ты кого-то наймёшь для поисков, у меня в платье зашито немного золота, и я помогу расплатиться. Но только пожалуйста, не надо собирать из-за меня целый отряд. Я не хочу, чтобы поднимался шум.
И что прикажете мне с ней делать? А Ангелина не сводила с меня глаз, полных слёз, и я видела, что она готова разразиться истерикой. Никогда не умела утешать тех, кто плачет. Мне с ними ужасно неловко. И к тому же ей и так пришлось несладко – потеряла родителей, одна в пустыне, всё такое, не говоря уже о том, как её побило градом. Может, и правда найдётся кто-нибудь, готовый отправиться в пустыню за деньги? Мне это точно облегчило бы жизнь – не пришлось бы сочинять какую-то большую ложь.
– Ну так и быть, – кивнула я. – Пока сойдёт. Хотя я по-прежнему считаю, что от большого отряда было бы больше пользы.
– Спасибо, Гусси, – сказала она. – Огромное тебе спасибо!
Ангелина явно испытала облегчение, и я снова задумалась о том, откуда она пришла и какая у неё была семья. Я смотрела, как она аккуратно спрятала воронье перо и камешек.
– Что это у тебя такое? – спросила я.
– Ах, это? Это мне досталось
