Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
был живым.
Она должна была уснуть как убитая после дороги, прогулки по городу и новых впечатлений. Но почему-то не могла. Хелльвир переворачивалась с боку на бок, путаясь в дорогих простынях; гладкая, плотная ткань была непривычной на ощупь, липла к телу.
Она была слишком возбуждена, чтобы уснуть. Загадка снова и снова возникала у нее в памяти, и ей уже казалось, что эти слова болтаются внутри ее черепа, словно горсть монет, так что от их звона у нее заболела голова.
«Дар песни…
Утешит ее, когда она заплачет».
Мысли Хелльвир постоянно возвращались к тому соловью над воротами обители: он расправил крылья, раскрыл клюв, как будто пел на лету. Наконец, когда в щели между занавесями появилась тонкая полоска утреннего света, она сбросила одеяло и села на кровати, стиснув голову руками.
Она должна узнать, что там, за воротами. Должна.
– Куда это ты собираешься? – спросил ее Эльзевир, щелкая клювом, когда она встала с кровати и нашла простую куртку и штаны, единственную имевшуюся у нее одежду кроме той, в которой она путешествовала.
– Искать первую из драгоценных вещей, – ответила Хелльвир, надевая куртку. – Пойдешь со мной?
Вместо ответа Эльзевир взлетел с подоконника, сел ей на плечо и потерся головой о ее шею.
Хелльвир бесшумно кралась по спящему дому к входной двери. Из кухни донесся какой-то звук, и она замерла. Остановившись на верхней ступени лестницы, она увидела кухарку, которая месила тесто для хлеба. Хелльвир сняла с крючка у двери ключ и осторожно открыла дверь.
Во дворе царила приятная прохлада. На паутине, сплетенной между ветвями смоковницы, мерцали капли росы. В саду заливались птицы. Хелльвир приоткрыла ворота и выскользнула на улицу.
С главного проспекта доносился шум и голоса: торговцы раскладывали на прилавках товары, лодочники, вооруженные шестами, подвозили мешки и ящики со складов, в каналах плескалась вода, слышался глухой стук лодок, ударявшихся о пристани.
Постепенно небо из темно-синего становилось лиловым. Город просыпался. Хелльвир шла по мостам, по дорожкам вдоль каналов. Когда она добралась до обители Ордена Соловья, перистые облака окрасились в алый и золотой цвета. Она приложила ухо к деревянной двери и услышала какой-то шум, шаги, голоса. Хелльвир не знала, что будет делать, когда ей откроют, но взяла молоток и постучала – один раз, второй. Потом отступила от двери и подождала. К счастью, с ней был Эльзевир. Его присутствие почему-то придавало ей уверенности.
Из-за двери послышалось шарканье, потом глухой стук отодвигаемых засовов. Небольшая дверь в левой части ворот открылась, и оттуда выглянула какая-то женщина. Ее волосы были прикрыты синим головным платком.
– У тебя неприятности? – спросила она с искренним участием.
– Я… – Хелльвир надеялась на то, что в нужный момент ответ найдется сам собой, но слова не шли на ум. – Можно войти?
Женщина поморгала.
– Ну разумеется, дорогая моя, – ответила она и отступила, пропуская Хелльвир.
За воротами оказалась узкая дорожка, зажатая между двумя высокими стенами; подняв голову, Хелльвир увидела несколько арочных окон и горшки с фуксиями. Даже в полумраке она различила ярко-розовые цветы и узнала растения, виденные в книгах Миландры.
– Ты нуждаешься в помощи? – обратилась к ней женщина.
На ней были свободные синие одежды, напоминавшие облачение священнослужителей, и Хелльвир вспомнила слова отца насчет того, что женщины Ордена были жрицами.
– Мы можем накормить тебя и дать ночлег, если у тебя нет крыши над головой.
Хелльвир, как это ни странно, была тронута ее предложением.
– Нет, я… мне не нужен ночлег. – Она покачала головой, чувствуя себя довольно глупо. – Скажите, здесь нет… здесь нет плачущей женщины?
– Плачущей женщины?
– Да.
– Ты ищешь знакомую? Вчера вечером мы приютили несколько человек, но…
– Нет, мне нужны не они. По крайней мере, я так не думаю.
– В таком случае я не знаю… – Жрица смолкла с таким видом, словно ей в голову внезапно пришла какая-то мысль. – Но ты ведь говоришь не об иве, верно? – спросила она. – Плакучая ива?
У Хелльвир участилось сердцебиение. Она кивнула. Женщина несколько мгновений пристально смотрела ей в лицо, но ее взгляд не был враждебным. Потом она жестом пригласила Хелльвир следовать за собой.
– Идем.
Они пошли по дорожке между стенами, почти полностью скрытыми фуксией. Хелльвир заметила, что растения наблюдают за ней: у них были зеленые глаза из листьев, а цветы напоминали зевающие рты с крошечными розовыми язычками, похожими на кошачьи. Хелльвир провела кончиками пальцев по нежным цветам, здороваясь с ними. Фуксии сонно улыбались в ответ. Она пожалела о том, что у нее нет с собой тетради, чтобы их зарисовать.
Пространство между стенами стало шире, они завернули за угол, принялись петлять между какими-то зданиями. В нишах под арками прятались двери. Одна дверь отворилась, и появилась жрица со стопкой книг в руках.
– Рановато ты открыла ворота, – заметила она при виде Хелльвир и ее провожатой.
– Она постучалась и попросила разрешения увидеть иву, – объяснила спутница Хелльвир.
Другая жрица взглянула на Хелльвир, потом на ворона, сидевшего у нее на плече.
– Ну хорошо, – медленно произнесла она и взмахом руки разрешила им идти дальше.
– А чем так знаменита эта ива? – осмелилась спросить Хелльвир.
Жрица обернулась и удивленно взглянула на нее.
– Ты не знаешь?
– Я… мне просто сказали, что нужно искать плачущую женщину, – ответила Хелльвир, не зная, что еще придумать.
– Эта ива – центр нашего города. Его сердце. Город был построен вокруг нее. Орден ее охраняет.
Они подошли к железным воротам, увитым плющом; жрица вытащила из кармана кольцо с ключами, выбрала один и вставила в замок. Раздалось звяканье. Женщина открыла ворота и повела Хелльвир по очередному узкому каменному коридору.
Выйдя на свет, они очутились в самом прекрасном саду, какой когда-либо доводилось видеть Хелльвир. Лужайки были аккуратно подстрижены, под деревьями были разбросаны ухоженные цветочные клумбы с незнакомыми цветами. Луг спускался к небольшой речке, прямо к воде. За деревьями виднелась высокая стена, скрытая вьющимися растениями; их толстые стебли прогибались под тяжестью плодов. В кронах деревьев, сквозь которые виднелись лишь крошечные клочки неба, щебетали птицы.
Жрица пошла по лугу вперед, и Хелльвир последовала за ней; ей хотелось снять башмаки, почувствовать прикосновение мягкой травы к ступням. Они прошли через сад с целебными растениями, над которым висел плотный аромат тимьяна, розмарина и шалфея самых разных сортов. Аромат перенес ее домой, и Хелльвир охватило желание остановиться, сорвать листок, растереть его в пальцах, срезать несколько стеблей, чтобы послать Миландре.
Вдоль одной из стен были расставлены старинные глиняные статуи, изображавшие богов урожая. Статуи поросли мхом, у некоторых были отколоты куски, рога оплел вьюнок, но боги зловеще ухмылялись, обнажив кабаньи клыки.
– Из разговора с отцом я поняла, что в городе сейчас хозяйничают поклонники Онестуса, – заметила Хелльвир. – Он говорит, что скоро ваши обычаи исчезнут и забудутся.
– Новые верования приходят и уходят, – ответила жрица, не оборачиваясь. – А старые обычаи остаются. И останутся навсегда.
Она говорила уверенно, но Хелльвир это почему-то не успокоило.
– Всякий раз, когда возникает угроза нашему ордену, нашему саду, когда у кого-то возникает желание строить на нашей земле или ущемить нас как-то иначе, Дома, которые верят в нас и в наш труд, помогают нам пережить невзгоды и отстоять эту землю. Мы – сердце города, его фундамент, и я убеждена в том, что никакая новая вера, ни эта, ни другая, не сможет этого изменить.
Хелльвир надеялась, что жрица права.
Они пошли вдоль берега. За поворотом реки Хелльвир увидела старую иву. Ее низко опущенные ветви касались воды. Вокруг дерева, разросшегося так, что листья спускались до самой земли, были посажены тюльпаны. Хелльвир вдруг поняла, что в этом уголке царит какая-то особая тишина; не чувствовалось ветра, не пели птицы, и даже городской шум не доносился сюда.
Жрица раздвинула ветви, словно занавес, и подошла к стволу
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
