разрешения. Правда, Джоанн?
– Да велосипед тут вообще ни при чем! – вскидываю руки я, но тут же обреченно их опускаю.
Хлоя вцепляется в отца и жмется к нему. Он нежно хлопает ее по руке.
– Пап, я уже говорила ей, что готова работать когда нужно, но только пусть она предупреждает. Что ты прикажешь мне делать? Нести постоянный караул, пока ей не вздумается ко мне обратиться? Я думала, мне можно выходить из дома, пока нет работы.
Я все еще не могу поверить своим ушам.
– Все было не так, Хлоя, и ты это знаешь.
Она снова выпучивает глаза и отпускает Ричарда.
– Подожди-ка. Это ты из-за Саймона разозлилась?
– Саймона?
– Из-за того, что мы сегодня подурачились с Саймоном? О господи! Ты ревнуешь?!
Ричард слегка наклоняет голову.
– Саймон?
Это настолько возмутительное предположение, что я заливаюсь краской.
– Это просто смешно, – фыркаю я.
– Что за история с Саймоном? – интересуется Ричард. Его тон как будто немного похолодел. Не то чтобы он был теплым до этого.
– Ничего! Сегодня с утра Хлоя делала с ним селфи, но это никакого отношения не имеет к…
Он поворачивается к Хлое.
– Селфи? С Саймоном?
– Расслабься, пап, мы были в одежде.
– Неважно, речь вообще не об этом! – отрезаю я. – Забудьте о Саймоне. – Я пытаюсь собраться с мыслями, которые совершенно спутались у меня в голове, и несколько раз смаргиваю. – Ты же няня, Хлоя, помнишь? Если тебя нет рядом, когда ты мне нужна, значит, стоит найти кого-то другого.
Ричард поворачивается ко мне.
– Я не понимаю. Ты условилась с Хлоей или нет?
Мне кажется, я сейчас закричу.
– Да! Я только что тебе сказала.
– Но ты говорила, что начнешь работать только на следующей неделе, – вклинивается Хлоя.
– Но потом мне позвонили. Как тебе известно.
– Подожди минуточку. Мне ты тоже говорила, что не начнешь раньше следующей недели, – говорит Ричард. – Ничего по поводу сегодняшней встречи ты не упоминала. Может, ты ошиблась?
– Ошиблась? Как я могла ошибиться, если полчаса сидела на видеосозвоне? А еще, кстати, мне хотелось бы знать, что ты рассказал ей про мою мать?
– Я не знаю, о чем ты.
– Хлоя сказала, что я все забываю и схожу с ума, прямо как моя мать, – я злобно смотрю на нее.
– Ты же говорил, что она кончила в психушке, ведь так, пап?
Я перевожу взгляд с одного на другую.
– Что, простите?
– Ты точно это говорил, – обращается Хлоя к Ричарду.
– Да боже ты мой! – восклицает Ричард. Он присаживается на диван и кладет ногу на ногу. – Я не говорил, что она сидит в психбольнице. Я сказал, что у нее были ментальные проблемы и ее положили на лечение.
Я в шоке хлопаю ртом, как рыба.
– Зачем ты все это рассказал?
– Что твоя мать лечилась? Потому что это правда, Джо! Я не знал, что это государственная тайна. Да и вообще я сказал это между делом.
– Вот именно. Я и внимания особого не обратила, – замечает Хлоя, разглядывая ногти.
– Между делом?! Но это же очень личное!
– Милая. Я разговаривал с Хлоей. Просто объяснял, какое у тебя было тяжелое детство, вот и все. Без всякого дурного умысла.
– Но это звучит так, будто моя мать была сумасшедшая!
– Вовсе нет! Но ты говорила, что у нее были проблемы после твоего рождения. Что тебя пришлось отдать бабушке. Это что, неправда?
– Нет! Да! – Я мотаю головой. – Все было не так. И вообще, речь не об этом! – Я показываю на Хлою. – Не могу поверить, что ты сказал ей!
– Почему? – спрашивает Хлоя. – Это либо правда, либо нет. Думаю, мы должны о таком знать. Потому что ты сама не очень-то стабильна. То есть это у тебя наследственное, да? Я спрашиваю только потому, что ты ведешь себя очень странно.
Она отворачивается, закатывает глаза и садится рядом со своим отцом, положив ему голову на плечо.
– Прости, папуль, я правда не знала, что она сегодня работает. Я не хотела сделать ничего плохого, клянусь, пап.
Он обнимает ее одной рукой и целует в макушку.
– Я знаю, тыковка. Все в порядке. Ты не сделала ничего плохого.
В этот момент я в такой ярости, что даже сказать ничего не могу. Я вылетаю из комнаты и иду проведать Эви. Ее глазки закрыты, но рот уже двигается. Скоро она проснется, чтобы поесть сегодня последний раз.
– Джоанн?
Это Ричард. Он говорит ласковым, заискивающим тоном. Медленно подходит ко мне и кладет руки на плечи.
– Ты в порядке?
– Нет. Не в порядке. Как я могу быть в порядке? Она безответственная грубиянка. И ты всегда на ее стороне.
– Я не всегда на ее стороне.
Я сбрасываю его руки.
– Всегда, Ричард. Не делай из меня чокнутую.
– Я не делаю из тебя чокнутую. Пожалуйста. Поговори со мной.
– Тогда выйдем отсюда. Не хочу будить Эви.
Мы спускаемся вниз, и я на секунду останавливаюсь. Меня подмывает спросить, в гостиной ли до сих пор Хлоя. Не хочу ее сейчас видеть. А потом вспоминаю, что из-за сегодняшнего переполоха совсем забыла про белье в сушке, которое загрузила сегодня с утра. Я бегу в кладовку, где мы стираем вещи, вытаскиваю белье и бросаю его в корзину.
Ричард за моей спиной цокает языком.
– Джо, пожалуйста. Я не хочу ссориться.
– Тогда стоит верить, когда я что-то тебе говорю. Не надо автоматически занимать ее сторону. Это просто нелепо.
– Извини. Правда. Я пока не привык видеть вас под одной крышей. Мне просто хочется, чтобы все друг с другом ладили.
Он забирает корзину, ставит на пол, притягивает меня к себе, и я сдаюсь, падая в его объятия.
– Я хочу того же.
– Знаю.
Затем я отстраняюсь, внимательно изучаю его лицо и нахожу, что он достаточно раскаялся.
– Давай я все это приберу, а потом займусь ужином.
Он кивает и исчезает в своем кабинете. Я складываю белье и отношу его наверх, оставив вещи Хлои в корзине. Она может забрать их сама. Проходя мимо кабинета Ричарда, я слышу, как он говорит по телефону. Я останавливаюсь послушать, вдруг он… Я не знаю… Увольняет Саймона?
– Да, правда? Нет, она мне об этом не говорила. Спасибо, Соломон. Уверен, это ерунда. Ей просто любопытно.
Соломон – наш семейный юрист. Я продолжаю слушать, потому что это очень странный разговор, и теперь мне до ужаса интересно, кому именно «просто любопытно». Уж точно не мне. Я не общалась с Соломоном несколько месяцев.
– Когда именно она тебе звонила?.. Да. Пожалуйста. Спасибо.
Тишина. Видимо, он закончил разговор. Я слышу, как отодвигается его стул, и быстро ухожу. Не думаю, что Ричард придет в восторг, обнаружив меня подслушивающей у двери, и не могу его в этом винить.
Несу белье в нашу комнату, раскладываю его и продолжаю прокручивать в голове странный подслушанный разговор. Ей просто любопытно. Уверен, это ерунда. Может, они обсуждали Хлою? Нужно его спросить. Скажу, что проходила мимо и случайно подслушала, ведь так и было. Не буду упоминать, что остановилась у двери специально.
Через полчаса снова прохожу проверить Эви, но кроватка оказывается пуста. Сердце колотится в груди, я бросаюсь на площадку и перегибаюсь через перила. Единственная моя мысль: она ее забрала.
– Ричард? – срываюсь на визг.
Я сбегаю вниз по лестнице и вижу Ричарда на кухне. Эви лежит на сгибе его локтя и, не моргая, смотрит на него, удовлетворенно посасывая бутылочку. Он сам ее кормит.
– О господи! Я так испугалась! – смеюсь от облегчения я.
– Да? Почему?
Я прижимаю руки к груди.
– Я пошла к ней, а ее не было!
– Я кричал тебе. Наверное, ты не слышала.
Я слышу звук за своей спиной и замираю. Медленно поворачиваюсь. Хлоя стоит, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Я не знаю, когда она вошла, но от выражения, с которым она смотрит на Эви, у меня кровь стынет в жилах.
Ее взгляд полон чистой ненависти.
– Не думаю, что Хлое стоит оставаться нашей няней.
Я держала язык за зубами весь вечер, а теперь мы с Ричардом наверху, в нашей спальне. Взбиваю подушки. Хотя скорее избиваю.
– Извини, но я так решила. Тем более мне все равно кажется, что она этого не хочет.
– Конечно, хочет.
– Она может оставаться здесь сколько угодно, – говорю я, хотя на самом деле такая перспектива меня
