не радует. – Но я не хочу, чтобы она была няней Эви.
Не желаю, чтобы она к Эви даже близко подходила.
Ричард поднимает глаза к небу с выражением: «Ну вот, опять».
– Это из-за сегодняшнего недоразумения?
– Не было никакого недоразумения, Ричард, понятно? Я просто ей не доверяю.
– Господи, Джо! Да что с тобой не так?! Хлоя любит Эви! Именно поэтому она сюда приехала! Ради своей маленькой сестренки!
Почему-то от этих слов у меня дрожь пробегает по спине.
– Извини, Ричард, но я приняла решение.
– А я прошу дать ей шанс. Я понимаю, тебе кажется, что она недостаточно любезна с тобой, но она просто ребенок!
– Она не ребенок.
– Джоанн, послушай. – Он берет меня за руку. – Хлоя хорошая девочка, она счастлива быть здесь и так хорошо справляется. Тебе просто нужно узнать ее получше, и ты сама увидишь. Она правда хорошая. Хлоя замечательная девочка.
– Она не девочка. И просто ею прикидывается, чтобы ты верил ее словам. Она тобой манипулирует!
– Как ты смеешь!
В нем происходит такая внезапная перемена, что я замолкаю. Он до желваков на скулах сжимает челюсти. Ричард так сильно хватает меня за руку, что у него белеют костяшки.
– Ты делаешь мне больно!
Он пару секунд свирепо смотрит, но потом отпускает и выдирает подушку у меня из рук.
– Это ты ведешь себя нелепо. Это ты ревнуешь. Я был о тебе лучшего мнения.
– Куда ты?
– Посплю в другой комнате.
– Не уходи от меня! – умоляюще вскрикиваю я, когда он открывает дверь.
А за ней, всего в паре метров от нас, стоит Хлоя с пустым и чертовски пугающим лицом. Могу поспорить, она все это время нас слушала.
Я в одиночестве лежу в темноте и вспоминаю слова Ричарда, резанувшие мне слух.
Она так хорошо справляется.
Что это значит?
Глава 16
Эви спала как ангел. Просыпалась только один раз, когда пора было ее кормить. Я пошла в детскую, чтобы согреть бутылочку, а когда зашла в ванную помыть руки, наступила на кусок стекла. Я тщательно прибралась и подмела пол, но этот осколок, видимо, пропустила.
Я подняла его и посмотрела на свет. Что на самом деле Хлоя делала с лекарством Эви той ночью? Действительно ли все было так невинно, как она пыталась представить?
А если нет?
Еще раннее утро. Я готовлю завтрак для Ричарда. От Хлои – ни одного звука, как обычно. Она никогда не встает рано. Но я не жалуюсь, меня больше волнует Ричард.
– Не могу поверить, что ты вчера наговорила такого про Хлою, – говорит он.
У него темные круги под глазами. Он выглядит постаревшим лет на десять.
– Извини, Ричард. Как я и сказала, она может оставаться у нас сколько угодно, но я не хочу, чтобы она присматривала за Эви.
– А я сказал, что она останется няней Эви. И так оно и будет. Я ясно выражаюсь?
– Почему ты это делаешь? Почему не доверяешь моему мнению?
– Думаю, ты знаешь почему. – Он оставляет тарелку у раковины.
– Что ты хочешь сказать?
– Я думаю, тебе нужно увидеться с доктором Флетчер. Чем быстрее, тем лучше. Мне кажется, ты слишком остро на все реагируешь. Ты стала забывчивой. И еще мне кажется, ты…
– Что?
– Болезненно недоверчива.
– То есть ты хочешь сказать, я параноик. Как моя мать.
– Ты это сказала, не я.
Ричард уходит на работу, не поцеловав меня на прощание.
Я так точно с ума сойду, если еще не сделала это. Кажется, я единственная вижу правду, а он мне не верит. А что, если все действительно серьезно? Ричард считает, что у меня паранойя, но вдруг это не так?
Вдруг у Хлои правда есть какие-то дурные намерения?
Меня передергивает. Мне необходимо знать. Я больше не могу и дальше мучиться сомнениями. В итоге я решаю, что надо с кем-нибудь поговорить.
И звоню Робин.
Я знаю Робин всю жизнь. Ну, со средней школы. Мы стали лучшими подружками, как только познакомились. Я проводила больше времени у нее в квартире, чем у себя. В нашем доме было грустно и одиноко, он казался заброшенным. Может, мама и излечилась от постродового психоза, но постоянно была как будто сонной и немного потерянной. За ведением домашнего хозяйства у нас никто особо не следил. Так же как и за школьными заданиями, здоровым питанием или прогулками на свежем воздухе и спортом. Но именно вокруг этого все крутилось в доме у Робин. Мне нравилось приходить к ней после школы, ведь я знала, что ее мама будет печь лимонные кексы, а может, пирожные «Красный бархат» или что-то настолько же потрясающее. По субботам ее папа брал нас кататься на велосипедах или играть в мяч в парке. Потом она пошла в университет изучать право, а я нашла работу сиделки и домработницы, пока пыталась разобраться, что делать со своей жизнью. Но мы всегда оставались лучшими подругами. Сейчас Робин – юрист в большой компании в Сити и мать двух мальчишек.
– У меня к тебе вопрос, – говорю я, когда мы заканчиваем с приветствиями.
– Выкладывай.
– Если хочешь проверить содержимое бутылки – ну, с лекарством, – что для этого нужно?
Какое-то время она не отвечает.
– Проверить на что-то конкретное?
– Я имею в виду, выяснить, соответствует ли содержимое пузырька этикетке. Есть места, где такое делают?
– Есть. У нас однажды было такое дело. Производитель пищевых добавок обвинил конкурента во вранье по поводу состава их продукции. Наш клиент настаивал, что они не смогли бы устанавливать такие низкие цены, не прибегая ко лжи.
– Очень похоже на то, с чем столкнулась я. А можно сделать тест, если остались только следы продукта на осколке стекла?
– Не знаю, наверное. Я отправлю тебе контакты той компании, к которой мы обращались. – Затем, после короткой паузы, она спрашивает: – А могу я узнать, зачем тебе?
– Эм… Просто интересно, – неубедительно отвечаю я.
– С тобой все в порядке, Джо?
– Да! Все прекрасно, спасибо! Просто очень занята. Сама понимаешь.
Хотя потом я осознаю, что нет, не понимает. Робин управляется с двойняшками-дошкольниками, одновременно строя карьеру корпоративного юриста с полным рабочим днем. И делает это легко и непринужденно. А мне нужно заботиться только об Эви.
– Ладно, – медленно протягивает она. – Я пришлю тебе пару ссылок. Но меня тоже держи в курсе. У тебя точно все нормально?
– Абсолютно.
Конечно, я могла бы рассказать ей. Она моя лучшая подруга, но, полагаю, более мудро сначала выяснить, действительно ли моя падчерица психопатка, и только потом заявлять об этом во всеуслышанье.
– «Да» было бы удовлетворительным ответом, – говорит она. – «Абсолютно» уже вызывает подозрения.
Я смеюсь. Это фраза из нашего любимого фильма «Английский пациент». Мы, наверное, сотню раз его смотрели, заливаясь слезами и поедая карамельный попкорн.
– Да, – отвечаю я. – Да, все нормально.
Выполнив свое обещание, Робин присылает мне контакты компании, которая проводит анализы фармацевтического сырья. Я звоню им из детской и объясняю, что мне нужно. Я хочу узнать, действительно ли в пузырьке только «Детская Суспензия КАЛПОЛ» и ничего больше. Без проблем, говорят они. Выясняется, что для теста достаточно даже микроскопических остатков жидкости. Я дополнительно плачу за срочность. Курьер придет за образцом сегодня же.
Когда я убиралась в ванной накануне, то бросила остатки стекла в корзину, чтобы выкинуть ее позже. Теперь я поднимаюсь наверх, проверяю Эви, которая не спит, но пребывает в отличном настроении, и запираюсь в ванной. С помощью щипцов аккуратно извлекаю осколки из корзины и помещаю в пластиковый пакет с застежкой. Найдя все, что осталось, я заворачиваю пакет в белый бумажный платочек. Потом снова спускаюсь и запихиваю все это в маленькую картонную коробку, а сверху укладываю мятую газету, чтобы упаковать поплотнее. Вот и все. Я прячу коробку под раковину. Это единственное место, где Хлоя наверняка не будет копаться.
Курьер придет только вечером, а мне нужна еще одна вещь. Камеры. Если Хлоя что-то замышляет, это можно выяснить, только проследив за ней. Я вполне могу пойти купить их прямо сейчас. В торговом центре в Стейнсе есть магазин «Аргос». У них будет то, что нужно.
Я посадила Эви в машину. Надев пальто, уже хочу закрыть за собой дверь, когда появляется Хлоя.
– Ты уезжаешь?
Я подпрыгиваю.
– Хлоя! Ты меня напугала! Давно встала?
– Нет. Так ты
