воспоминания множеством оргазмов.
Сжимаю бедра в ответ на его соблазнительные слова, и это движение не ускользает от внимания парня. На его лице появляется понимающая ухмылка, и он притягивает меня к себе для страстного поцелуя. Вален мычит, но на этот раз я знаю, что не от удовольствия, а от первых признаков боли. Он падает на колени, и я вместе с ним. Ненавижу эту часть, но меня согревают его попытки улыбнуться.
– Бастьен, должно быть, сходит с ума, – выдавливает он, и я смеюсь, кладя Валена себе на колени. Покачиваю его, чтобы уменьшить боль. Он поднимает руку, чтобы погладить меня по щеке, и я эгоистично прижимаюсь к нему, нуждаясь в утешении.
– Все хорошо, Винна. Я ждал этого с той ночи, когда ты отметила нас. Скоро все закончится.
– Уверена, что это я должна говорить тебе, – усмехаюсь я.
– Хорошо, мы будем повторять это друг другу, пока все не закончится, – уступает он, и в конце его слов раздается ворчание.
Убираю взмокшие волосы с его лица.
– Как тебе так повезло… – повторяю его недавнее признание. Это все, о чем я могу думать, наблюдая, как он проходит через ад.
В комнату врывается Бастьен, бросает на нас взгляд и улыбается, в его глазах облегчение. Он опускается на колени, берет Валена за руку и начинает читать стихи, а мы с Валеном по очереди говорим друг другу, что все в порядке и скоро все закончится.
Глава 9
– Это был дешевый прием! – взрывается Бастьен.
Каллан не реагирует на его ярость и готовится к следующей атаке.
– О, да брось, ты теперь большой злой Страж? Думаешь, все будут биться по-честному? – тянет он.
– Прямо сейчас мы тренируемся, а не сражаемся, но если ты хочешь остановиться, то я с радостью пойду тебе навстречу, – сквозь зубы цедит Бастьен.
Когда Каллан зевает, я закрываю рот, чтобы спрятать улыбку.
– Ты закончил свой монолог, или мне лучше присесть? – скучающим тоном спрашивает Каллан.
Бастьен матерится и делает что-то с помощью своей защитной магии, от чего Каллан начинает задыхаться.
– Хватит нести чушь, – подстрекает Бастьен.
Каллан парирует нападку Бастьена и, хватая ртом воздух, швыряет в ответ темно-бордовую магию. Бастьен перекатывается, чтобы уклониться, но магия попадает ему в пятку. Его руки мгновенно опускаются и прилипают к бокам, а ноги, кажется, срастаются воедино. Он выглядит так, словно изо всех сил пытается изобразить падающее бревно или какую-то рыбу, вытащенную из воды, и та борется за жизнь на суше.
– Твою мать! – Каллан вскрикивает и начинает тереть глаза. – Ты правда собирался ударить меня магической булавой? И кто теперь использует дешевые приемы?
Я пытаюсь подавить смех, который так и рвется наружу. И Бастьен, и Каллан хорошо справились с предыдущей тренировкой. Я только что объединила их в пары, что, судя по подначиванию, было гениальным ходом.
– А ты, бедняжка, думал, все-таки будут биться по-честному? – издевается Бастьен, и я больше не могу сдерживаться.
Они оба поворачиваются ко мне, и, судя по оскалу на их лицах, никто не считает мое очевидное развлечение особенно забавным. Это заставляет меня смеяться еще сильнее. Я наблюдаю за ними уже около часа и за это время многому научилась. Я много прочитала о Боевой и Защитной магиях, но читать строки в книге и видеть это собственными глазами – две совершенно разные вещи. Во время тренировок с Энохом и его ковеном мы сосредотачивались на Защитной и Элементальной магиях. Мы только-только начинали углубляться в другие области, когда произошло Пробуждение, так что было здорово наблюдать, как эти двое взялись за дело. Я вижу, как некоторые из тех вещей, которым я научилась, используются против почти незнакомой мне области магии, и это невероятно.
Боевая магия и ее заклинания в основном воздействуют на органы чувств или тело противника. Кастеры делают это, либо перегружая противника болевыми ощущениями, либо обнуляя их и лишая чувств. Каллан не слишком сильно использовал болевой аспект, но все остальное было честной игрой. Они оба так изобретательны в атаке и защите, что это завораживает, но именно комментарии приковывают меня к ним. Давно я так сильно не смеялась. У меня по лицу текут слезы от бурной перепалки, которую они вели друг с другом.
– Она смеется над нами? – уточняет Каллан.
– Определенно, – подтверждает Бастьен.
Вытираю слезы и вижу, что теперь они оба изумленно смотрят на меня.
– Не обращайте на меня внимания, продолжайте, – выдавливаю между приступами смеха.
– Тебе смешно, Боксерша? – обращается ко мне Бастьен знакомым тоном.
Он собирается напасть на меня, и то, как он перенес свой вес на подушечки пальцев, подтверждает мои подозрения. Хорошо. Парни в своих драках используют слишком много магии, но почти не применяют оружие. Я знаю, Каллан не хочет говорить о рунах, покрывающих его ягодицы, но ему нужно начать их использовать.
Воздвигаю барьер как раз в тот момент, когда Бастьен обрушивает на меня свою темно-оранжевую магию. Она ударяется о мой барьер, разбивая его вдребезги, но я уже убегаю со своего места.
Знаю, что у меня надежные щиты, но я не хочу испытывать их на прочность, поэтому усердно воздвигаю новые барьеры. Устанавливаю еще один, и вокруг меня начинает мерцать оранжево-желтое сияние. На мгновение я опускаю оружие и направляю три кинжала в разные части тела Бастьена. Сзади меня обдает теплом, и Каллан, что неудивительно, толкает меня вперед. Я использую Элементальную магию, чтобы создать мощный порыв ветра и вырваться из-под него. Он ругается, плашмя падая на твердую землю, – мое тело могло бы смягчить падение, но ему не повезло.
По-кошачьи изгибаюсь в воздухе, приземляюсь вертикально и отправляю кинжалы в Каллана, лежащего на земле. Он перекатывается, чтобы уклониться, и вскакивает на ноги. Бастьен тоже встает, и они оба бросаются на меня. Сжимаю в ладонях два кинжала, и в мгновение ока мы трое оказываемся втянуты в танец движений. Выпады, повороты, поиск доступа друг к другу, крошечной лазейки, где мы можем нанести удар или ударить клинком и победить.
При каждом защитном движении я вдыхаю – и выдыхаю при каждой атаке. Мы трое, как в тумане, и все мы так слаженно двигаемся, уклоняясь и нападая друг на друга, что, если бы я не знала, подумала бы, что это отрепетировано.
Отклоняюсь назад, чтобы избежать удара, который Каллан посылает в мою сторону, и слишком поздно осознаю, что выставила свой живот на обозрение Бастьену. Он не воспользовался моментом, хотя я знаю, что он заметил это. Его взгляд скользит от моего живота к ногам, а затем он пытается подсечь мои ступни, чтобы я потеряла равновесие.
Он не собирается бить на поражение.
Задействую магию Стража и посылаю импульс, который отбрасывает Каллана и Бастьена от меня. Подхожу к Бастьену – тот медленно встает и отряхивается.
– Ты смягчаешь гребаные удары? – кричу я.
– Какого черта, Боксерша?
– Сейчас я задаю вопросы. Ты смягчаешь удары?
Бастьен не отвечает, но мне это и не нужно.
– У меня был открыт живот. Ты должен был воткнуть в него нож и победить меня, но ты этого не сделал. Почему?
Я кричу ему прямо в лицо; остальные парни прекращают тренировку и внимательно наблюдают за нами.
– Я не воткну в тебя гребаный нож, Боксерша. Это не сделает нас лучшими бойцами. Мне не нужно выбивать из тебя все дерьмо, чтобы доказать, что я могу это сделать.
– Тебе нужно знать, каково это – наносить смертельный удар, чтобы ты мог отразить его соответствующим образом. Тебе нужно быть готовым к тому, как твой противник отреагирует на то, что ему причинили боль.
– Боксерша, тренировки так не работают. Мы расправляемся с суперами-паладинами, но они не заставляют нас убивать их на тренировках для новобранцев, чтобы гарантировать знание, как это делается.
– Значит, они готовят паладинов низкого уровня, – возражаю я.
– Боксерша, я ценю твою жажду крови, это чертовски горячо, но тут ты ошибаешься. Повторение движений и мышечная память – это важнее, чем на самом деле пронзать кого-то кинжалом, мечом, булавой, стрелой или любым другим магическим оружием, которое мы можем создать, чтобы мы знали, каково это.
Я осознаю, что Бастьен все еще разговаривает со мной, но эта ситуация заставляет меня вспомнить, как Талон впервые ударил меня на тренировке.
